|
|
В диссертации рассматриваются элементы визуальной выразительности как неотъемлемая составляющая невизуальных стихотворных текстов второй половины ХХ – начала ХХI века. Исследуются особенности их функционирования, семантико-стилистический и композиционный потенциал в структуре текста.
Известный современный композитор Абрам Юсфин в статье о нефиксируемой части поэтического текста – о разнице между авторским чтением и бумажной фиксацией, которая не передаёт всех особенностей поэтической интонации в нетрадиционном по форме тексте, – сформулировал несколько вопросов, важных для нашей проблематики: «Какой должна быть знаковая система, чтобы она охотно была принята поэтами – по крайней мере теми, для кого её отсутствие невосполнимо? Что нужно фиксировать? И что из этого «нужного» можно фиксировать? Как сделать так, чтобы новая графика не стала на пути к удобопониманию её читателями, для кого она, собственно и предназначена?» [Юсфин 1991: 95]. Как нам кажется, к настоящему времени эта знаковая система уже формируется, а в начале 1990-х годов явления визуализации в современной поэзии ещё не носили системный характер, зато была явная потребность в их создании.
Главная черта новейших поэтик – индивидуализация лирического высказывания и индивидуальное использование необходимых средств выразительности поэтического языка. Читательская индивидуальность современного поэта не менее сильна, чем писательская, поэтому современный поэт выбирает из наработанных развитием литературы канонов только те традиции и тенденции, которые важны для его собственной поэтической практики. Русская литература сейчас менее связана со своей историей, она ищет иные, нетривиальные традиции, следует уже не за литературной традицией в чистом виде, а привлекает опыт других языковых и культурных явлений. И стихи становятся все менее похожими на стихи в привычном понимании. Моностих Яна Сатуновского, написанный в 1976 году, вполне отражает эту ситуацию:
Главное иметь нахальство знать, что это стихи.
Меняются и возможные филологические определения стиха. На материале западного футуризма и дадаистских поэтических практик К.В.Дудаков-Кашуро делает такой вывод: "Текстом становится не последовательность вербальных знаков, но пространственное графическое решение" [Дудаков-Кашуро 2003: 5]. А.Ф. Бадаев даёт рабочее определение стиха на материале авангардной поэзии, как футуристической, так и современной: «художественное построение (поэтическое), графическое, живописное, архитектурное или любое другое, основным компонентом при создании которого было бы слово (или даже буква!)» [Бадаев 1997: 20]. В применении к рассматриваемому в диссертации материалу это определение оказывается релевантным не только для текстов, непосредственно продолжающих и развивающих авангардную эстетику, но и для современной поэзии в целом.
Хронологические рамки материала этой работы могут быть сформулированы по нескольким критериям. Самая широкий критерий – исследование истории того, как необычная форма записи текста соотносится со смыслом. Этот критерий задаётся в первой главе настоящей работы, где исследуются предпосылки, повлиявшие на актуализацию визуальной формы в поэтическом языке. «Визуальные стихотворения считаются авангардными в русской поэзии уже три столетия» [Бадаев 1997: 19], то есть практически с момента возникновения поэзии на русском языке. В мировой поэзии, соответственно, актуализация формы записи поэтического текста существует примерно с тех времен, как поэтический текст стали записывать.
Более узкие рамки – границы собственно «современной русской поэзии». Современная поэзия в широком понимании – в нашем материале представлена текстами, созданными с середины 1960-х по 2007 год. Это неофициальная поэзия, сложными путями наследующая искусству 10-20 годов ХХ века, как саморазвивающаяся система. Тексты неофициальных поэтов не редактировались в советских издательствах, где книги печатались большими тиражами с установкой на удобочитаемость, поэтому авторы имели возможность использовать для выражения смысла любые приёмы, усложняющие или трансформирующие восприятие текста.
Современная русская поэзия в узком смысле – время примерно с 1990 по 2007 год. Отличительные черты этого времени – понимание того, что опыт в области совершенствования поэтического высказывания накоплен не только в поэзии 10-20 годов ХХ века, но и в поэзии 1950-х-1990-х годов. На одновременное восприятие прошлого и настоящего повлияло ещё и количество и разнообразие выходивших в конце 1980-х-начале 1990-х книг, среди которых была как «возвращенная литература» предшественников, так и первые авторские книги современников. К концу 1990-х годов существенное распространение получили компьютеры и интернет (об этом речь идет во второй главе), в результате чего каждый поэт получил возможность выставить собственные тексты на всеобщее обозрение и больше обращает внимание на современников и на тенденции в представлении текста, чем на предшественников и литературную традицию.
В стихотворениях некоторых современных поэтов, написанных и опубликованных в конце 1990-х – начале 2000-х годов, можно увидеть признаки нового отношения к графическому, визуальному облику текста. Отступления от графической нормы обретают новые смыслы и становятся одним из равноправных элементов поэтического высказывания. Текст может выглядеть экзотически, а может иметь и вполне традиционный вид ("в столбик") — но и в том и в другом случае с помощью особых средств визуальное функционирование текста стихотворения или отдельных его графических элементов оказывается семантически нагруженным. Причинами этого мы считаем:
1) Новое эстетическое сознание и, как следствие, — новое отношение к тексту.
2) Переход к записи текстов на компьютере и к распространению их в Интернете, когда тексты размещает сам автор. Развитие авторизованных и авторских публикаций, когда автор может следить за тем, в каком виде текст появляется в печати.
Анализируя изменения в авторском отношении к графической стороне текста, возможно показать, что с этим связан ряд других явлений — в частности, то, что традиционные принципы текстологии, выработанные в ХХ веке, оказываются не вполне применимы к публикациям современной поэзии и требуют переосмысления. Новое отношение автора к тексту порождает не только "новое графическое сознание", но и "новое текстологическое сознание". При чтении произведений современных поэтов часто можно увидеть как бы непреднамеренные отступления от графической нормы (именно "как бы"; в действительности они чаще всего являются совершенно сознательными, но могут быть и спонтанными, и сама эта спонтанность имеет смысл как составная часть определенной индивидуальной поэтики1). Эти отступления — неизбежные последствия разрушения иерархии привычных способов записи и распространения текста.
Вариативность и правка стали восприниматься как полноправные элементы произведения, более того, нередко машинопись и наличие правки вызывали большее доверие к тексту, чем "исправная" типографская версия2. Произошла дополнительная семантизация графики, внешнего вида и формальной организации текста. Одной из тенденций, действующих в современной поэзии, можно считать все большую несамодостаточность устной формы, что является следствием заметного усложнения графической. Усложнение графической формы, возможно, отмечает начало нового этапа бытования поэзии, для которого характерно прежде всего резкое увеличение количества выразительных средств для любого способа организации текста. Графическое мышление поэта оказывается значимым для развития языка поэзии. Для произнесения интересующих нас поэтических текстов иногда необходимы авторские ремарки, поясняющие, как текст записан. «В условиях типографских решений (когда перед нами не рукописный, а шрифтовой текст), визуализация делает слово и букву и любые другие графические знаки композиционными единицами изображения. Графемы становятся осязаемыми предметно-изобразительными участками живописной конструкции. Чаще всего она базируется на нелинейном принципе, носит абстрактный характер, приобретает черты пространственности, охватываемой единым взглядом созерцающего» [Васильев 1999: 276-277].
Визуальная организация текста как семантически нагруженный приём осмыслялась поэтами и до современной «компьютеризированной» литературной ситуации, которая наследует и русской неподцензурной, и советской литературе. В неподцензурной литературе осмысление традиции авангарда происходило с особой интенсивностью: "В общем, когда пространственность нашей речи проявляется в графике текста функционально, работая на восприятие, можно говорить о поэзии для глаза" [Некрасов 1991: 39]. Владислав Кулаков, рассматривая визуальность в современной поэзии, вкратце определяет авангардный и поставангардный подходы в отношении к знаку таким образом: авангард абсолютизирует, а поставангард практически дискредитирует знак [Кулаков 1999: 301]. Впрочем, об иронии по отношению к знаку можно говорить уже при анализе творчества некоторых авангардных авторов.
Расхождение в отношении к знаку как к элементу формальной организации поэтической речи — от абсолютизации до дискредитации — готовит почву для рассматриваемой нами современной ситуации. Назовем ее условно "новой графической идеологией". Черты ее таковы: появляются новые формальные принципы организации поэтического текста, и эти принципы не наследуют поэтической традиции, а вырастают из опыта, относящегося к различным (пользуясь терминологией Ю.Н.Тынянова [Тынянов 1977: 270-281]) рядам . Привычным языковым средствам помогают нетрадиционные выразительные элементы, которые работают не как чужеродные включения, а становятся полноправным носителем смысла.
Интерпретация формального приёма как не-формального, значимого для выражения смысла, носит индивидуализированный характер, релевантный для поэтической практики конкретного автора, а иногда только для анализируемого текста. Это «придание свойств вещам» роднит современные поэтические практики с той давней ситуацией, когда поэты впервые давали имена разным явлениям мира. Этим современная поэзия похожа на первобытное мифотворчество.
Юлия Идлис пишет в рецензии на антологию «Девять измерений»: «Становясь почти единственным достоверным «знаком» породившего его субъекта, текст приобретает, условно говоря, человеческие черты, мимикрирует под своего автора. Это проявляется, например, в изменившейся графике текста, призванной отразить признаки авторского голоса, прежде не находившие графического отражения, - интонацию, темп и ритм речи, случайные паузы или даже особенности артикуляции. Так появляются внутристиховые пробелы, широко использующиеся для обозначения именно интонационных, а не синтаксических пауз в текстах Львовского; фонетическая, а не синтаксическая расстановка знаков препинания, характерная для большинства текстов антологии; отказ от заглавных букв в начале строки и даже в начале предложения; наконец, элементы фонетической орфографии» [Идлис 2005: 300].
«Эффективность графического способа представления информации может быть объяснена большим прагматическим потенциалом некодифицированных графических средств» [Вашунина 1995: 19]. Параграфемика – это пунктуация в широком понимании. Синграфемика занимается пунктуационным варьированием, супраграфемика – шрифтовым варьированием, а топографемика – варьированием плоскостной синтагматики текста [Дзякович 2001: 120].
Далеко не все существующие исследования, посвящённые интересующему нас предмету, опираются на методологию семантического анализа многогранной совокупности явлений, встречающихся в современной поэтической речи. Однако без учёта опыта этих работ настоящее исследование было бы менее продуктивным и содержательным. Особо актуальным для диссертации представляется круг исследований, ориентированных на непосредственный анализ современной поэзии. Работы Ю.Б.Орлицкого [Орлицкий 1995, 2002] посвящены выявлению и уточнению формальных элементов современной поэтической речи, определению границы между стихотворной и прозаической речью, исследованию промежуточных форм. Без понимания формальных рамок, касающихся техники современного стиха, разумеется, невозможно исследовать его семантику. Работы Н.А.Фатеевой [Фатеева 2001, 2005, 2006] опираются на философские основания о зонах подвижности, нестабильности современного мира, и эти основания адекватно передаются методами поставангардных поэтик. Вопросы, поднимаемые в её работах, касаются грамматических и семантических особенностей современной поэзии, динамики значения текста и подвижности границ между элементами поэтического высказывания. Статьи и монографии С.Е.Бирюкова [Бирюков 1994, 2001, 2003], изучающего и популяризирующего тексты авангарда и поставангарда, вносят неоценимый вклад в историю изучения интересующего нас вопроса – графической организации поэтического текста. В поле основного исследовательского внимания Бирюкова – поэзия, предвосхищающая и развивающая достижения авангарда, а также наследующая его традициям. Бирюков больше занимается историей визуальной поэзии как явления, чем подробным исследованием тех или иных инструментов визуализации и того, как они работают в конкретных текстах. Работы Л.В.Зубовой [Зубова 2000, 2006] касаются осмысления языковых явлений современной поэзии в связи с активными языковыми процессами прошлого и настоящего. В особенности её интересует смысловой потенциал поэтического высказывания и возможности сопоставления языка современной поэзии с предыдущими состояниями языка. Книга С.Н. Федина «Лучшие игры с языком» [Федин 2001] и «Антология комбинаторной поэзии» [Антология 2003], составленная им совместно с Г.Г.Лукомниковым, осмысляют принципы комбинаторной поэзии, нацеленной на поэтический эксперимент по выстраиванию новых связей в поэтической речи. Анаграммы, палиндромы, логогрифы и т.п. становятся полноправными приёмами организации поэтического высказывания. Они занимают в структуре современного поэтического текста значение важнейших технических средств оформления высказывания. Статья Д.В.Кузьмина «План работ по исследованию внутрисловного переноса» [Кузьмин 2003] являет собой последовательность откомментированных примеров анализируемого явления в современной поэзии, упорядоченных по формально-семантическому принципу. Он же – в некоторых других статьях [Кузьмин 2001, 2002] приводит ряд небезынтересных свидетельств и наблюдений, касающихся рассматриваемого нами материала. В монографии Т.Ф.Семьян «Визуальный облик прозаического текста» [Семьян 2006а] исследуются философские основания и практическое применение средств визуальной организации текста в прозе.
Для анализа материала мы привлекали собственно стиховедческие работы [Бонч-Осмоловская 2005; Борисова 2003; Гаспаров 2000, 2001, 2003; Жирмунский 1923; Жовтис 1968; Степанов 2004; Холшевников 1984], работы по исследованию поэтики отдельных авторов и направлений [Григорьев 1986; Кулаков 1995, 1999; Лотман 1996, 1998; Тынянов 1977, 1993; Шкловский 1990; Эткинд, 1977, 1998; Якобсон 1987]. Среди работ, исследующих динамические явления в структуре языка, можно отметить [Акимова 1990; Береговская 2004; Валгина 2004; Изотов, Панюшкин, 1997; Николина 2001, 2004; Шварцкопф 1988, Шмелева 2007; Шубина 1999, 2006]. Очень важными для описания визуальности в авангардных поэтических практиках оказались работы [Бобринская 1999, 2003; Дудаков-Кашуро 2003; Иванюшина 2003; Крусанов 1996, 2003; Марков 2000; Никольская 2002; Русский футуризм 1999; Янечек 1993; Janecek 1984]. Мы не обошли вниманием и работы, посвященные техническому редактированию текста и особенностям его книжного представления [Адамов 1974; Бельчиков 1958; Валуенко 1976, 1983; Добкин 1985, Мучник 1985; Реформатский 1933, 1987; Рудер 1982; Смольников 1984].
Апробация результатов исследования проводилась на следующих конференциях, семинарах и летних школах, проходивших в Петербурге, России и других странах: «Творчество Генриха Сапгира и русская поэзия конца ХХ века» (Москва, РГГУ, 2004 [Суховей 2004], 2005 [Суховей 2005а], 2006 [Суховей 2007в], 2007, статья не опубликована), Международная летняя школа по авангарду, посвящённая столетию со дня рождения Даниила Хармса (Пос. Поляны (Уусикиркко) Ленинградской области, 2005 [Суховей 2005а]), XXXV международная филологическая конференция (СПбГУ, 2006, статья не опубликована), Конференция молодых филологов (Тарту, Тартуский университет, 2006 [Суховей 2007а]), семинар «Новое в поэтическом языке» (Москва, ИРЯ РАН, 2006 [Суховей 2007б]), XIV Виноградовские чтения «Детский фольклор в контексте взрослой культуры» (СПбГУКИ, 2006 [Суховей 2008г]), I международная конференция молодых филологов (Варшава, Институт русистики, 2007 [Суховей 2008а]), конференции «Поэтика заглавия» (Москва, РГГУ, 2007, статья не опубликована), «Лингвистика и поэтика в начале третьего тысячелетия» (Москва, ИРЯ РАН, 2007 [Суховей 2007в]), «Комментарий в литературе и культуре» (Коломна, КГПИ, 2007 [Суховей 2008б]), «Комментарий и интерпретация» (Новосибирск, НГПУ, 2007 [Суховей 2008ж]), «Слово. Словарь. Словесность» (СПб, РГПУ им. Герцена, 2007 [Суховей 2008д]), «Мировая словесность для детей и детях» (Москва, МПГУ, 2008 [Суховей 2008в]), Х международная конференция молодых филологов (Таллинн, Таллиннский университет, 2008), а также конференции и семинары, посвященные языку современной поэзии, при международных поэтических фестивалях: XII Российском фестивале верлибра (СПб, Музей Ахматовой, 2005 [Суховей 2005б]) и «Слоwwwo-2007» (Калининград, Областная библиотека им. Чехова, 2007, [Суховей 2008и]). По теме диссертации опубликовано несколько статей, не совпадающих с сообщениями на конференциях [Суховей 2003а, 2003б, 2003в, 2003г, 2007д, 2008е]. Статьи и тексты докладов совпадают в общих положениях и в исследуемом материале с соответствующими параграфами диссертации.
Основным материалом исследования являются тексты современных русских поэтов, написанные в 1980-е-2000-е годы, в которых форма записи текста или отдельные элементы этой формы принимают на себя роль носителя поэтического содержания. Мы ориентируемся преимущественно на авторизованные публикации текстов, в отдельных случаях – на авторские рукописи, отслеживаем важные разночтения в публикациях и иных представлениях текста.
Дополнительный материал – тексты русского авангарда, в которых наблюдаются приёмы визуальной организации, спровоцировавшие дальнейшее развитие языка поэзии ХХ века. Авангард демонстрирует освобождение знака (в том числе и явления визуальной выразительности) в поэтической речи от общепринятого смысла. Это освобождение привело к новому индивидуальному осмыслению этого знака в поэзии конца ХХ - начала ХХI века. Здесь мы ориентируемся на первую публикацию текста или на репринтное воспроизведение этой публикации, так как в дальнейшем текст мог быть упрощен или искажен. Пожалуй, единственным исключением из этого правила является то, что для работы с произведениями Велимира Хлебникова мы выбираем не прижизненные первопубликации, а собрание сочинений в 6 томах, добротно подготовленное в 2000-е годы Е.Р.Арензоном и Р.В.Дугановым. Позднейшие публикации текстов разных поэтов, созданных в 1910-е-1920-е годы, привлекаются для текстологического сопоставления вариантов, если возникает необходимость в таком сопоставлении. Издания серии «Библиотека поэта» и «Новая библиотека поэта», считающиеся «академическими», содержат много ошибок, искажений и неточностей в представлении анализируемых нами текстов, поэтому они никогда не используются в качестве основного источника.
Объект исследования – приёмы визуальной выразительности в современных поэтических текстах. Предметом рассмотрения в настоящей работе является взаимодействие в визуальной форме текста разноуровневых языковых средств, актуализирующихся на графическом уровне и деавтоматизирующих прочтение текста.
Целью исследования является демонстрация, анализ и осмысление того, как именно происходит взаимодействие средств графической выразительности с формальной организацией и семантическим пространством текста. Общей для современного поэтического языка тенденцией является расширение арсенала семантизированных материальных3/формальных4 элементов, в том числе и на графическом уровне.
Задачи исследования:
1. Описать отношение поэтов к средствам визуализации текста в исторической перспективе и опыт изменения этого отношения в разных поэтических системах.
2. Обозначить основные тенденции в языке современной поэзии, связанные с использованием средств визуальной выразительности.
3. Выделить в языке современной поэзии конструктивные приёмы, которые не были связаны ни с литературной традицией, ни с системой языковых знаков.
4. Выявить и описать основные последствия использования поэтами компьютера и информационных технологий как факторы, влияющие на трансформацию языка современной поэзии и авторских методов работы над текстом.
5. Проанализировать, какие именно средства визуальной выразительности влияют на трансформацию разных уровней языка: фонетический, лексико-семантический, морфологический, пунктуационный, синтаксический, стилистический и на композиционный потенциал стиховой структуры.
6. Поставить вопросы, касающиеся соотношения звуковой и визуальной форм представления текста, непроизносимости или вариативности произношения текста или его частей, маркированных графически.
7. Поставить вопрос о границах слова как носителя лексического значения, обозначить минимальную смысловую единицу, которая проявляет себя на графическом уровне.
8. Рассмотреть случаи, когда авторское понимание приёма не совпадает с общепринятым.
9. Обобщить особенности графической активизации языковых элементов в современных поэтических текстах, сопоставив явления, которые рассматриваются в разных главах работы.
В рамках лингвопоэтического анализа текстов играет роль не столько известность рассматриваемого явления или его частотность, сколько то, как это явление работает в рамках конкретного текста. Вопросы поэтической техники рассматриваются только тогда, когда анализируемый нами материал демонстрирует внесистемные варианты формальной организации текста, не описанные поэтиками. В этих случаях мы обращаем внимание на пограничность такого рода.
В задачи исследования не входит подробный историко-литературный комментарий, касающийся творчества какого-либо автора, чьи тексты оказались в поле нашего пристального внимания. Для нас не имеет значения степень известности поэтов, чьи произведения подвергаются анализу, их место в литературном процессе, а также конкретные факты биографий, кроме тех, которые оказываются важными в рамках нашего анализа.
Характеристику поэта мы чаще всего ограничиваем датой рождения (датами жизни) и местом жительства, иногда привлекается дата создания текста, а остальные биографические сведения даются только в рамках непосредственного анализа текста, если без этих сведений анализ будет недостаточно точным. Нас не интересует текущая литературная полемика и реакция литературной периодики на рассматриваемый нами материал – опять же, кроме тех случаев, когда высказываемые критические сентенции привносят факты и мнения, необходимые для анализа произведений. Также мы стараемся абстрагироваться от чьих бы то ни было, в том числе и собственных представлений о плохих и хороших стихах, так как оценочность ни в коем случае не является задачей работы.
Поле нашего внимания не замыкается на неоавангардных поэтических практиках, но мы отсекаем чисто визуальную и акционную поэзию, в которой текстовая составляющая не выдвигается на первый план.
Также мы не имеем целью позиционировать рассматриваемые нами явления как нормативные и правильные в современной ситуации. Норма визуального представления текста размыта, список приёмов, действительно делающих стихотворение выразительным для глаза, не составлен, и, как нам кажется, не будет составлен никогда. Современная поэзия состоит из обилия авторских вариантов представлений о том, как именно пишутся стихи, ни один из которых не является абсолютно образцовым.
Методы исследования. Общая концепция исследования формируется в результате анализа конкретных текстов. Анализируется языковая и стиховая структура конкретного текста и выявляется смыслообразующая роль формальных элементов, представленных на графическом уровне. Визуальность в данной работе исследуется не как дополнительное по отношению к лексико-синтаксическому наполнению текста средство, а как полноправный инструмент организации смысла и полифункциональный элемент структуры стиха. Современные средства визуальной выразительности частично сопоставлены со средствами визуальной выразительности в поэзии барокко и русского футуризма.
В исследовании используется комплексная информация о текстах. Учитываются высказывания критиков, филологов и поэтов, касающиеся структуры текста, авторского замысла, основных принципов текстообразования. Помимо опубликованных материалов, принимаются в расчет и неопубликованные, которые были собраны в результате интервьюирования поэтов, прозвучали в частных беседах, были сообщены в письмах.
В работе представлено несколько частных концепций, и, соответственно, методов анализа текста, наиболее важными из которых являются:
Актуальность исследования. Современная культура вбирает в себя очень многие достижения предшествующих культур, самым причудливым образом объединяя их в современных произведениях искусства. И в то же время она критически воспринимает опыт предыдущих поколений, не воспринимая достижения прошлых эпох буквально, и стремится, с одной стороны, придать новую функцию давно известным приёмам, с другой стороны, – внести (изобрести) новые приёмы. Объединение вербальных средств выразительности с невербальными (в нашем случае – визуальными) отвечает стремлению современной культуры к синтезу смыслов, которые могут быть восприняты разными каналами восприятия.
Новый, весьма пестрый, язык современной культуры, особенно литературы, а в литературе особенно поэзии, остро нуждается в подробном филологическом исследовании, в интерпретации наиболее трудных приёмов. Трудности восприятия усугубляются тем, что современная поэзия не рассчитана на понимание массовым читателем, о чем свидетельствуют и тиражи сборников (до 1000 экземпляров), и количество публики на поэтических вечерах (не более 100 человек). Поэтическое высказывание далеко не всегда преследует прямую коммуникативную цель и упрощает читательское восприятие. Понятность высказывания — только одна из множества стратегий современной поэзии, и эта стратегия в современных условиях встречается всё реже. Наоборот, герметичных текстов, не рассчитанных на прозрачность смысла, лёгкость понимания и мгновенную эстетическую оценку, становится всё больше.
Вместе с тем отказаться от попытки понимания сложноорганизованных и не направленных на широкую аудиторию текстов значило бы отказаться от понимания того, что происходит в современной культуре.
Адекватное понимание возможно только при объединении лингвистического и литературоведческого подходов к тексту. Современной филологической наукой накоплен существенный опыт в интерпретации поэтического текста. Следует признать, что охват различных аспектов структуры поэтического текста всё-таки далеко не полный. Пожалуй, поэзия вырабатывает свой новый язык быстрее, чем филология успевает его описывать, поэтому особое значение для развития филологии приобретает новейший поэтический материал.
Новизна исследования. Насколько нам известно, это первое монографическое исследование графики невизуальной поэзии второй половины ХХ - начала XXI века. В работе предприняты попытки не только в какой-то степени систематизировать и описать разнородный материал, но и осмыслить наиболее общие принципы построения современного текста, которые объединяют вербальную и визуальную составляющие произведения. Новизна заключается также в том, что мы рассматриваем трудно поддающийся интерпретации и ориентированный на неоднозначность, т.е. множественность интерпретаций, материал новейшей поэзии в сопоставлении с поэтическими практиками от античности до авангарда. Особое внимание уделяется исследованию изменчивых функций одних и тех же приёмов, которые использовались в разные времена в разных поэтических системах. Мы соотносим визуализацию современной поэзии с появлением и распространением компьютеров, которые меняют базовые принципы текстопорождения. Мы объединяем опыт научных подходов к разным поэтическим системам и опыт разных филологических подходов к анализу поэтического текста. В филологический оборот вводится новый материал — произведения поэтов, рассматриваемые в этой работе, не были подвергнуты системному анализу, а многие из них даже не присутствовали в качестве дополнительного материала в известных нам филологических исследованиях по современному поэтическому языку.
Практическая значимость исследования. Материалы и методы настоящего исследования могут быть использованы для системного изучения языка современной русской поэзии и языка поэзии русского авангарда. Продемонстрированные в работе научные методы можно применять к анализу других явлений в языке поэзии. Возможно использование результатов исследования в литературоведении, лингвистике, книговедении, в преподавании филологических дисциплин: русского языка, истории русской литературы, стилистики, стиховедения. Важно учитывать опыт данной работы в редакционно-издательской деятельности, в частности, при редактировании необычных текстов, в которых представлена нестандартная графика. Такой текст нуждается в бережном и вдумчивом подходе, так как то, что кажется читателю или редактору на первый взгляд не имеющим отношения к смыслу, на самом деле по авторскому замыслу играет ведущую роль в тексте.
Основное содержание работы. В работе продемонстрирована динамика отношений между смыслами единиц разных уровней языка, влияющая на конкретизацию смысла или создание подвижности смысла. Представлено некоторое количество индивидуальных поэтических конвенций, в рамках которых происходит обновление формы и выражение поэтического содержания, присущего именно этому набору динамизирующих форму средств визуальной выразительности.
Структура работы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и списка научной литературы, а также трех приложений.
В первой главе рассматриваются исторические факторы, приведшие к тому, что форма записи поэтической речи в современной ситуации оказалась мощным фактором, влияющим на понимание смысла текста. В поэзии барокко произошло важное для наших рассуждений осмысление изобразительных элементов в соответствии с общим содержанием текста. Элементы визуализации стиха стали играть роль носителей и организаторов содержания текста. Наиболее ярким периодом истории развития визуализации в поэтическом языке нам представляются футуристические поэтические практики, которые расширили список приёмов визуальной выразительности текста. Отдельно рассматривается история неполной записи слова в поэтическом языке ХХ века. В советское время визуальная выразительность была на периферии поэтического языка, однако поэтика Андрея Вознесенского включает в себя средства визуальной выразительности вместе с элементами комбинаторных поэтик. Актуализация визуальной составляющей языкового знака важна в рамках детской литературы советского времени, где визуализация использовалась как типичное средство организации и оформления текста.
Во второй главе рассматривается влияние смены технологий порождения текста на свойства текста. Представлена история технического прогресса в тех аспектах, которые касаются работы с текстом в 1980-1990-е годы. С ней сопоставлена трансформация методов поэтики отдельных авторов. Приведен опрос поэтов о принципах организации текста, которые они мыслят адекватными для собственной поэтической практики и анализ влияния смены технологий на стихотворные тексты. Проанализированы тексты, в которых соавтором или катализатором поэтического вдохновения стала компьютерная техника, компьютерное общение и т.п.
Третья глава посвящена анализу динамики структурирования поэтического текста. Анализируется графическая композиции стихотворения, принципы структурирования текста, рассматриваются тенденции, связанные с алфавитными знаками (десемантизация, автономизация). Среди принципов структурирования текста рассматриваются динамические явления в области пунктуации, изменение роли заглавных букв в поэтическом тексте и зачёркивание как конструктивный приём. Отдельный параграф посвящены включению цифр, формул и знаков точных наук в современные поэтические тексты. Также в отдельном параграфе рассматривается поэтическая практика Валерия Галечьяна, современного поэта, впрямую наследующего барочным традициям в визуальной организации текста.
Четвертая глава посвящена анализу семантико-синтаксических функций пустот и пробелов в современной поэтической речи. Пустоты рассматриваются как лексико-синтаксическое и лексико-семантическое выразительное средство. В отдельный сюжет выделено полуслово – как элемент, потенциально наполняемый лексическим, синтаксическим и структурным содержанием. Особенно важные проблемы рассматриваются на материале книги Генриха Сапгира «Дети в саду» и поэмы «МКХ – Мушиный след». На примере книги «Дети в саду» доказывается, что неполностью записанные слова (полуслова) актуализируют смысловой потенциал, задаваемый любым продолжением слова, а конкретное грамматическое значение исчезает при обрыве слова, провоцируя расширение синтаксической сочетаемости. На материале поэмы «МКХ – Мушиный след» к этим утверждениям можно добавить, что если слово (или его часть) исчезло из текста в рифменной позиции, круг возможностей толкования сокращается, зато если пропали оба рифмующихся слова, то расширяется. Анализ рифменной структуры поэмы Сапгира соотносится с физической концепцией о нарушении закона пространственной чётности элементарных частиц в микромире.
Из рассмотренной в 4 главе неполной записи слов логически следует содержание пятой главы, посвященной выявлению минимального значимого элемента в поэтическом тексте. В поэтике Анны Альчук выделяются элементы, меньшие, чем слово, за счёт чего эти элементы имеют больший, нежели в традиционных поэтических практиках, сочетаемостный и смыслопорождающий потенциал. В основании поэтики Альчук – представление о тексте, который провоцирует несколько прочтений, и только в результате всех прочтений текста складывается смысл или претворяется образ. Поэтика Альчук состоит из выразительных приёмов комбинаторной поэзии и принципов организации и дешифровки текста, совпадающих с кроссвордом и ребусом. Приемы организации текста у Альчук можно сопоставить с приёмом средневековой японской поэтики какэкотоба (поворотное слово). Суть этого приёма – наличие поэтическом тексте некоего комплекса знаков, который может иметь несколько значений, и смысл поэтического произведения в целом складывается с учётом всех возможностей толкования этого комплекса знаков.
В заключении обобщаются наблюдения и формулируются выводы, основанные на рассмотренных тенденциях поэтического языка второй половины ХХ – начала ХХI века. В приложениях приводится анкета, по которой проводился опрос поэтов, а также полный текст поэм Г.Сапгира «МКХ – Мушиный след» и «Быть – может!».
Спецификой поставленных задач объясняется разноподходность работы и разнообразие текстов, представленных в качестве материала, а также разброс конкретных выводов, сводимых к положениям, которые выносятся на защиту:
