|
|
|
|
2. СЮЖЕТЫ И ПЕРСОНАЖИ (1) * * * Эвридику Орфей из бездны Аида вырвал, вёл ненаглядную, шёл безоглядно, вывел, стал, оглянулся, а там такое чувырло! Глуп был влюблённый лирик, а умный сделает вывод. Не выводи теней. Прошлое необратимо. Хрон пожирает детей, как это ни противно. Прошлое всё тесней, толпы теней теснятся, что им стесняться, вот они нам и снятся. Не изведёшь теней – жди катастроф, аварий, будущее обернётся жуткой клыкастой харей. 02.07.2010, Верхнее Ступино * * * Связист Сизиф сидит в кустах, он провод связывать устал, он неказист, телефонист, но мускулист, связист. Сапёр Тантал стоит в воде по грудь, по горло, по везде, его талант – сдержав потоп, притом держать понтон. Сизифов труд – сидеть в кустах с обрывом связи на устах, над ним скалой навис приказ, комбат, штрафбат, устав. Тантал измучен, он устал, он хочет пить, он хочет есть, но высших ценностей оскал висит над ним, как месть. Сизифа стережёт искус искусно превратиться в куст, причинно-следственная связь навязла на зубах. Тантал в искусанных губах терзает жажду, гвозди, страх, и стынет ледяная грязь в разбитых сапогах. Сизиф, свой вытесняя страх статьёй расстрельной, месит прах, и вот, убит, связист лежит, сплюснивши смерть в зубах. Тантал, заложник переправ, смертельной жаждой смерть поправ, плывёт, сапёр, лицом ко дну, он искупил вину. Но связь по линии идёт, за танком танк на мост ползёт, героев павших слава ждёт, медаль посмертно ждёт. Теперь пойми, какая связь между Сизифом в бузине, Танталом на днепровском дне и их виной вовне. Теперь скажи, какая блядь так любит нами управлять, на смерть, под пули отправлять в говне, войне, вине, кто, блядь, за пантеон понтов винить, казнить, – за тот понтон, за эту связь, – убить готов, потом прославить, мразь, кто, сват богам и чёрту кум, ждёт, круто бровку заломив, пока помадкой новый Кун нам переложит миф. 06.07.2010, Верхнее Ступино ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА (песня из к/ф) Гауляйтер Эрих Кох не давил клопов и блох, а давил он партизан, чем был плох, и за это поимел погоняло «Паганель». Тут имелась не с учёным параллель. Эрих Кох был из жучил, всё паскудничал, ловчил, но афронт от партизан получил. Партизаны шли на риск, но вчинили Коху иск, в суд присяжных переправивши записк. В ожидании суда партизаны поезда не пускали под откос, как всегда, но призванье партизан – в мышеловке пармезан, правый гнев их к паразиту пронизал. Суд присяжных не признал притязаний партизан, разъяснив, что неприязнь рус пейзан к проходящим поездам комиссар не порицал, а рейхсфюрер расписанье подписал. Это что ж, в конце концов! И разведчик Кузнецов, он же Зиберт и гроза подлецов, в Ровно выехал опять с целью Коха расстрелять, чтобы землю не топтала эта блять. Тут его, видать, со зла, контрразведка засекла и решила расколоть, как козла. Но чекист просёк баян, и когда фашист был пьян, заявил ему, мол, Штюбинг, Вы болван! Штюбинг понял свой провал, все пароли посдавал. Пауль Зиберт головой рисковал, но пошёл в фашистский штаб, он и в дойче был не слаб, по-немецки шпрехал прям как чистый шваб. Заявившись в штаб СС, к гауляйтеру он влез, пристрелил его и ловко ичез. Но потом в конце концов по наколке подлецов героически погиб наш Кузнецов. А советская страна всем вручила ордена в эти грозные для нас времена, всех героев имена свято помнила она, и победою закончилась война. _____________________________ *) На мотив песенки Паганеля «Жил отважный капитан» из кинофильма «Дети капитана Гранта». 08.07.2010, Верхнее Ступино * * * Был я поэтом, бывал и редактором, есть что об этом сказать. Хочется что-нибудь этаким дактилем этакое написать. Низко хочу поклониться Некрасову за дактилический слог. Очень практично придумал и кассово, выдумать лучше не мог. Видно, помог ему дядя Онегина, лодырь и псевдобольной. Дактилем пишется просто и выгодно, строфы одна за одной. Низкий респект, Николай Алексеевич, славный российский поэт, бабник, игрок и великой Рассеи Вы главный народный эстет. Нынче поэты всё больше в рассеяньи, ясное дело, жиды, и не способны воспеть, как воспели Вы, будни российских ж/д. Всё захватили жиды эти жадные, деньги, искусство и власть, ясно я вижу: подъезды парадные жадно разинули пасть. Всё захватила их банда всесильная, жидомасонский хорёк. В самом разгаре страда меркантильная, всюду не банк, то ларёк. Всё же я в будущем гордой и песенной вижу России судьбу. Я как поэт и редактор на пенсии Вашу продолжу борьбу. С болью душевною, скорбью вселенскою выну стило я своё, встану я грудью за долюшку женскую, в акциях долю её. Буду бороться я с кликой наймитскою, пусть даже сгину в борьбе. Силу великую антисемитскую чую я ныне в себе. Пусть от жары я, сокрыт занавесками, голый сижу в неглиже, буду бороться я в СМИ, SMSками, мэйлом и даже в ЖЖ. Я Вам не Всеволод там Николаевич, жидомасонский проект. Мой исполать Вам, Никнейм Алексеевич, толстый и длинный респект. 09.076.2010, Верхнее Ступино ЭДИП В КОЛОНЕ (мультиаллюзии) То не ветер ветку клонит, не дубравушка шумит, то слепой Эдип в Колоне Персефоне говорит: – Извела меня кручина, подколодная змея: где всех бед первопричина, от которых гибну я? Жертва жалкая Эриний, я бездомен, как клошар. Мне влупили синий-синий приземлёный чёрный шар. Сфинкс мою разгадку кроет про три срока бытия, то как зверь она1 завоет, то заплачет, как дитя. Век скитаться Антигоне со слепым, как Вечный Жид, за неё сердечко стонет, как осенний лист дрожит. Персефона (недовольно): – Жил бы, старый, не по лжи. Если ранят тебя больно, отделенному скажи. Ты отца угробил силой, мать твою повёл к венцу. Знать, сулил твой рок с могилой обвенчаться молодцу. Говорит Эдип, стеная: – Тут конец мой роковой, приюти меня, родная, в тесной келье гробовой. Вот к последнему ночлегу призывают голоса. Пропадай, моя телега, все четыре колеса. Я угробил папу Лая этой самою рукой. Расступись, земля сырая, дай мне, молодцу, покой. Тут в Аид нисходит старый, в огнь и серны облака. Сквозь огонь и дым пожара тянется его рука. И запомнится, как сказка, как манящие огни, эта жуткая развязка, что его венчает дни. 20.07.2010, Верхнее Ступино _________________________ 1 Сфинкс, Сфи́нга (др.-греч. Σφιγξ, Σφιγγσς, «душительница») как имя собственное является существительным женского рода и не склоняется. В качестве имени нарицательного слово «сфинкс» является существительным мужского рода и склоняется по второму склонению. ПЕРЕГОВОРНЫЙ ПУНКТИК Мальчик Беня! Пройдите к кабине матери! Ожидающие, будьте внимательны! Проходите строго в указанную кабину! Да куда ты лезешь! Как вот ща двину! Мужчина, не надо хамить друг другу! Седьмая кабина, снимите трубку! Ожидающие, будьте взаимно вежливы! Пройдите в третью, кто ждал из Нежина! Горький, пройдите в кабину девять! Седьмая кабина, зачем так делать! Не надо по рычагу, седьмая! Потерпите секундочку, соединяю! Мальчик Беня! Вас ждёт ваша мать у выхода! Двенадцатая! На связи Вычегда! Ожидающие, будьте внимательны! Вторая кабина! Звонок из Рязани! Вознесём же молитву Кибеле-матери! Ожидевшие! В первую на обрезание! 20.07.2010, Верхнее Ступино EJULATIO* (страдания)
и вообще… Я помню, но не резко, как Миша отказался в выходной. Тогда я поменяла занавеску. А в понедельник был уже Борис, он много пил. Я помню, но не точно, но до сих пор мне от него так тошно, как будто пил не он, а я. На бис он вновь пришёл и снова много пил, но в Новый год он тоже отказался, Потом Володя дважды приходил, он был непьющ, но мне не показался. Сейчас ко мне приходит иногда интеллигентный рыхловатый Дима... Мне кто-нибудь необходим всегда, но так ли я им всем необходима? Я по ночам рыдаю. Вот беда, без них мой дом так хо́лоден… холо́ден?.. нет, хо́лоден!.. Ей-богу, господа, хоть кто-нибудь, хотя бы тот Володя! __________________ * Сетование (лат.) 21.07.2010, Верхнее Ступино ЧЁРНАЯ АЛЬБА Розы все увяли, сдохли соловьи, Что же мне, мальчишечке, сделать от любви? То ли мне зарезаться, то ль бросить воровать, то ли за Граалем ехать добывать? У прекрасной дамы, что я бился на живот, хахаль объявился, славный Ланцелот. Куда ж мне податься, где колено преклонить, что ж мне, братцы кнехты, над собою сотворить? Меч мой иступился, мохом щит оброс, вороно забрало заржавелося от слез. Любо, братцы, любо, любо мне рыдать, любо гроб Господень у чурок воевать. Пусть меня констебли повяжут в кандалы, бросят меня в башню – я уйду из кабалы, по тайге, по шпалам подорву я к ней – была бы только ночка, да ночка потемней. Проберусь я в замок, взберуся на донжон, влезу к ней в светлицу, скажу ей, как должон: – Что же ты, Джиневра, падла, кинула меня, я же без марухи все равно, что без коня! Шпалер мой кремневый осечку-сбой даёт, хмырь оруженосец мне другой не подаёт. Порву я кольчугу на своей груди, отвали, подруга, ты ко мне не подходи! Выну я из ножен свой родной мизерикорд, попишу все вены, вскрою миокард: все равно без дамы сердца мне не жить, не мочить неверных, в походы не ходить кре-сто-вы-я, – да-а-а, бля-а-а, а па-а-а ту-у-ундре, а па-а-а железной доро-о-ге, где мчится ско-о-орый Ва-а-аркута-Камелот… (па-па́рам-парара́м, пам-пам). 21.07.2010, Верхнее Ступино С АНГЛИЙСКОГО (фрагмент)
но не узнал ни берега, ни дома, да и его уже не опознать: волной приливной к берегу прибит, он не один четверг был рыбным блюдом. 21.07.2010, Верхнее Ступино БОРОДИНО (excavated fragments*) Скажи-ка, дядя, бывалый воин, ведь не бесплатно Москве-столице пришлось спалица, но не отдаца, чтоб не сиделось Наполеону на пепелище, и не бесплатно в неё мы снова придём обратно, как не бесплатно уйдёт обратно, обвит матрацем, француз промёрзлый, и не бесплатно он смерть отыщет. За эту смерть мы с тобой сегодня своей заплатим, её не жалко, Расея к телу себе дороже, и надо будет – так всею ротой умрём по списку, но по дороге чуток французов с собой захватим – и ухмыльнёмся мы смерти в рожу своею рожей, корявой рожей лаптей рязанских, солдат российских… …………… …– Итак, – промолвил седой полковник, сверкнув очами, – стоять бояца, сидеть смеяца, лежать ебаца! Страна Россия, тюрьма народов, лежит за нами, Москва-столица. Пора молица: придеца драца, Царю и Богу и мне немного вы все сынами, ебаца-сраца, упасть-отжаца, готовьтесь, братцы! Тут я замечу: рожденный хватом всегда полковник, муж всех солдаток, он от рожденья отец солдатам, он сын отчизны, слуга престолу, сатрап-опричник, в армейской гуще он с головой, как в борще половник, но в битвах силы всегда он гибнет, сражен булатом, одним из первых, хотя в науках войны отличник… __________________________ * Фрагменты раскопок (англ.) 22.07.2010, Верхнее Ступино ПРОРОК Пророк с раззявленной прорехой неполнозубой пасти рта стоит усталым неумехой на склоне дней. Все суета, все тлен и прах, томленье духа бесплодное, и на покой приветливая смерть-старуха уже манит его клюкой. Но он туда еще не хочет, капризничает, не идёт и толстой ножкою топочет, и стула ножку ножкой бьёт, то водит медленно павану, то входит разом в аппетит, миг – фуэте вокруг дивана, бац, бац, батман – и вдруг летит, летит, летит, в полете дремлет, а то порой отжмурит глаз и, обводя края и земли, налево сказывает сказ, направо песню завывает с припевом «мать твою етит!» а сам все время забывает, зачем летит, куда летит. А прежде, юношей, бывало, моложе он и лучше был, вотще чело его скрывало высокий штиль и пылкий пыл. Не пел с кудрявым комсомолом, не в ногу с партией шагал, не жег сердца людей глаголом, так, павшим ранки прижигал. А ныне с явственной прорухой пророк, провидец и простец, стоит под деревом под мухой и ждёт, когда ж ему пьетец. 22.07.2010, Верхнее Ступино РАССКАЗ БЕЗДОМНОГО РОНИНА
представлялась одинокой гейшею. Но она припёрлась не одна, с ней пришли все ейные и ейшие. Понапёрли гору сундуков, короба, коробки, сумки, ящики. Разных повидал я говнюков, но уж эти были настоящие. Ейные расселись по углам, ейшие по стульчикам и креслицам. Застила глаза мне кровью мгла. Всех убить иль самому повеситься? Застучала кровь в моём виске, но, катан не вынув из-за пояса, выпил я пять чашечек саке и немного как-то успокоился и решил избавиться от них – не по одному, враз от всей общины. Я привёл всех мойших и моих, прихвативши заодно всех мойшиных. В результате в фанзе стал дурдом: мойные и ейные затрахались, ейшие и мойшие с трудом, но срослись, а мойшины обкакались. Невозможно стало жить в моём доме с этой гнусною отарою, и теперь живём мы с ней вдвоём у ворот под сакурою старою. 22.07.2010, Верхнее Ступино СЕМЕЙНОЕ У него в голове только шиксы и биксы, только финки и фиксы. У неё в бигудях только стринги и слаксы, только коксы и баксы. У сынка на уме только колбы и бюксы, только Брекстоны-Хиксы. У второго в башке только штанги и боксы, только сексы и бутсы. У дочурки в мозгах только куклы и пупсы, только кены и барби. А у деда в куку только рельсы и буксы, только щуки да карпы. 25.07.2010, Верхнее Ступино СЕДЬМОЙ Мандрагорыш, гомункул, опарыш, прыщ, карбункул, тарантул, товарищ, хлыщ с фурункулом моня гарфункель, перестаньте терзать «телефункен», перестаньте дудеть в микрофон, как в трубу. Шесть товарищей ваших в ледовом гробу, почему ж вы один в Малибу? – говорит марабу. Бу-бу-бу! Бу-бу-бу! – отвечает товарищ, прыщеватый радист-мозгопарыш, Я могу заявить тебе смело: льды совсем не еврейское дело. Шесть товарищей там меня звали жидом, и в тоске я покинул ледовый наш дом. А тебя я видал бы в гробу, моё дело табу. Бу-бу-бу! Твоё дело – хана, на-ни-на! 25.07.2010, Верхнее Ступино РАССКАЗ ЗИГФРИДА (запись под протокол) Это, братцы, ни в звезду, ни в литрову банку. Мы гуляли на пруду, мирно жрали ханку. Бальдур песенки бренчал, Агни пиздил Локи, обрыгавшего причал и сиденья в лодке, Один бицепсы качал двухпудовой гирей, строгим оком изучал перелёт Валькирий. Вдруг по Асгарду летит маленький комарик, и в руках его горит маленький Рагнарёк. О́дин рявкнул «Мать етит!», дрогнула Вальхалла, а комарик всё летит, видели нахала? Тор свой Мьёльнир со всех сил бросил, сам аж чёрный, крякнув, треснул Иггдрасиль, завизжали Норны, Фенрир в ужасе вспотел, ржой пошёл, бухарик, а комарик улетел, выронив Рагнарёк. Мидгард вздёрнулся до звёзд, лопнул, как бумага, Ёрмунганд себя за хвост укусил, бедняга. Тут такое началось, сущий ад в натуре, что очнулся я, как лось, на рогах, в ментуре. ____________________________________ Примечания: Агни –бог огня, домашнего очага, жертвенного костра в индийской мифологии. Локи – бог огня в германо-скандинавской мифологии. Один – верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель высших богов-асов. Валькирии (др.-исл. valkyrja — «выбирающая убитых») – в германо-скандинавской мифологии девы-воительницы, которые летают на крылатых конях над полем битвы, подбирая павших воинов и сопровождая их в Вальхаллу. Асгард – страна асов, находящаяся на небе. Рагнарёк – в германо-скандинавской мифологии гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами. Вальхалла – (др.-исл. Valhцll) в германо-скандинавской мифологии — небесный чертог в Асгарде для павших в бою, рай для доблестных воинов. Тор – в германо-скандинавской мифологии один из асов, бог грома и молнии Мьёльнир – боевой молот Тора. Иггдрасиль – «Мировое дерево» в германо-скандинавской мифологии, исполинский ясень, в виде которого скандинавы представляли себе вселенную Норны –в германо-скандинавской мифологии три волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов. Их имена: Урд (прошлое или судьба), Верд (настоящее или становление), Скульд (будущее или долг). Фенрир – в германо-скандинавской мифологии громадный волк, сын Локи и Ангрбоды, враг богов. Мидгард – буквально «среднее огороженное пространство» — «срединная земля» в германо-скандинавской мифологии, мир, населённый людьми, находящийся между миром богов Асгардом и королевством великанов-ётунов Ётунхеймом. Ёрмунганд – «Змей Мидгарда» или «Мировой Змей» – морской змей из германо-скандинавской мифологии, средний сын Локи и великанши Ангрбоды. Он опоясывает весь Мидгард, вцепившись зубами в собственный хвост. 26.07.2010, Верхнее Ступино ЭЛЕГИЯ (страдания) Я ей преподнёс хризантемы на блюде, Шампанское в устрицах с нею мы пили, Но тут подошли эти страшные люди, Разбили нам блюдо, бутылку разбили, Разбили бутылку, размазали студень, В душе моей нежное чувство убили. Какие жестокие, низкие люди! Разбили тарелку и сердце разбили! Кто судьи?! Над любящим нет таких судей! А мы так любили, так нежно любили! Жестокие люди! Ужасные люди! Разбили ебало! Ебало разбили! 29.07.2010, Верхнее Ступино * * * Я был батальонный тетраэдр, армейский простой пирамид, и блюл я незыблемость правил, уставов гранёный гранит. На гранях моих треугольных сияло четыре звезды, шесть рёбер на твёрдых погонах, а прочее мне до звезды. Затем за отменную доблесть был в куб полковой возведён назначен в Циркутскую область и орденом не обойдён. В родимом своём гарнизоне, любимец армейской среды, я красил зелёнкой газоны, а прочее мне до звезды. затем, полковой шестигранник, двенадцатирёбр, как стакан, я вновь был фортуны избранник, мне чин был октаэдра дан, гвардейской дивизией Сферской направлен командовать в Шарск, я корпус её офицерский учил отрабатывать шаг. Пятнадцатью рёбрами гордо держал я правленья бразды, поймал три медали и орден, а прочее мне до звезды. Затем додекаэдра званье в положенный срок получил и армию матерной бранью отчизну любить я учил. Двенадцать своих пентагонов имея, крепил я ряды и блюл соблюденье законов, а прочее мне до звезды. Теперь я уже икосаэдр, командую округом я, и вся моя сажень косая в наградах, и гордость моя – те двадцать шлифованных граней, рёбр тридцать, двенадцать вершин и россыпь наград, что стараньем у родины я заслужил. Есть правильных пять полиэдров, все пять я достойно прошёл, в резерв Управления кадров на пост начгенштаба вошёл, вверху лишь министр обороны, гарант да Господь всей байды. Мне маршала прочат погоны, а прочее мне до звезды. 01.08.2010, Верхнее Ступино * * * Вышел в пятницу в парк прогуляться я, в наш районный, культуры и отдыха, после смены. Хоть кризис, инфляция, всё же хочется свежего воздуха. Вот бреду в рассуждении делать что, водки взять или пива пол-ящика, глядь, сидит симпатичная девушка, с вот такущей косой настоящею. Приглянулась, ведь дёрнул же чёрт меня, и лицо-то у ней не прыщавое, нос курносый, глазищи аж чёрные, разве малость на вид худощавая. Словом, всю оглядевши подробно, я подошёл, мол, пардон, ну, и всякое, а она улыбнулась по-доброму, ты садись, говорит, покалякаем. Ну, подсел к ней на лавку, конечно, я, а она говорит этак ласково, расскажи, мол, про жизнь свою грешную, как ты жил, что с работы потаскивал, как девчонкам ты мо́зги запудривал, а потом, небось, раз сам – и в сторону… Говорит, словно поп на заутрене, нараспев этак, ровно и здорово, всё про жизнь мою, словно по книжечке, что, мол, пью, и другое подобное. Невдомёк мне, к чему дело движется, только чую я что-то недоброе. А потом меня ровно что стукнуло, вспомнил, пили вчера мы палёную, так часа на два зрение стухнуло, а потом ещё три всё зелёное, и вот давеча брился – и родинку… Пощади, бормочу, и попятился. А она говорит, что ты, родненький, я же траву кошу здесь по пятницам. 01.08.2010, Верхнее Ступино ИЛИАДА (палимпсест на козлиной коже) Спотыкаясь о ком размышлений, о ком только что песнь нам спел, Гомер слеп, но свой навар эгейской накипью с пен, то ли эвксинской – дом-то вон без око́н, – свой миллион с Илиона с понта́ снял, только не легковерных греческих драхм, а полновесных древних греческих слов, – слепок души его, зрячей, как бог свят, зря, что ли, лёг в козлиный базар гомерических драм гексаметрический мерный с цезурой слог, словно прибой, что тысячу лет с тех пор бьёт в наши души ритмом ревущих волн, рвёт нам сердца грозный свирепый хор древних героев, в битвах сведённых в ноль, в царство мёртвых сошедших, во мрак рва, или с кормы триаконтора быстрым рыбам на корм в грохоте волн – не важно, коль плоть мертва, в рокоте рока не слышен ни бой, ни шторм, только один ропот пропащих душ, в котором лишь боль и страх, злоба и месть, лишь тоска и проклятья, ужас и скорбь, и чушь – чу?.. – что для них надежда всё ещё есть. Но для надежды ни шанса, выхода нет, там, наверху, давно уже косный холм прошедшего времени, окаменелой земли. Шли нам, Шлиман, из Илиона привет, ты же, слепой, говори, спотыкаясь оком, – о ком? – тех, что были и навсегда ушли, осталась только козлиная песнь, свирель, слова, вечная скиния скены, орхестра и логейон, протагонист и хор, а Троя мертва, тысячу лет мертва, прощай, Илион! Авлос волосы всхлипов в память твою рвёт, гордый начальник хора, хоревт, машет рукой, ныне лишь мир и покой над могилами павших рот, битвы окончены, занавес, мир и покой, вечен в безмерности времени тлена плен, вымерли боги, стёрты герои в пыль, нету у Греции больше таких Елен, грязные козы щиплют забвенья ковыль. 05.08.2010, Верхнее Ступино ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВИДОВ
И тихую песню он пел
Русалка плыла по реке голубой, Озаряема полной луной
и тихую песню он пел. Русалка плыла над ночною волной, озаряема бледной луной. И ангел, узрев её, петь позабыл и страстно её полюбил. И дева русалка, увидев крыла, влюбилась в него, как могла. Но ангел ни плавать не мог, ни нырять, а русалка – по небу летать. Сошлись эти двое в полуночной мгле на влажной прибрежной земле. И знает глубокая полночь одна, что делали он и она. Но оба они позабыть не смогли ту влажную нежность земли. И ангел летает над бездною вод и песней русалку зовёт. Она приплывает на ангела крик, любуясь на ангельский лик. А с ней рыба-ангел кружит в эту ночь, забавный их сын или дочь. И рыба летучая прыгает с ним, чудная их дочь или сын. Любви не избегнешь, крылат ли, хвостат, но странен её результат. Мы все в этом мире бастарды любви, намешаной в нашей крови. 08.08.2010, Верхнее Ступино УПЛЫТИЕ Мы уходим в дальний рейд, я не ведаю, в какой. Машет с пристани нам Фрейд очень пристальной рукой. Паруса подняв чуть свет, мы уходим к мысу Горн, и с причала нам вослед грустно машет доктор Бёрн. Нам, презревшим штормы вьюг и самумов ураган, с пирса машет доктор Юнг, как отпетым дуракам. Может, ждёт нас всех каюк, может, мы акулий корм, если машут доктор Юнг, доктор Фрейд и доктор Бёрн, доктор Адлер машет тож и другие доктора, машут крыльями ладош санитар и медсестра. Нам не надо докторов, я лечиться не хотим, мы психически здоров, я здоровы как один. Я тут все за одного, мы тут весь один за всех, ничего, что мы того, знаю мы, нас ждёт успех. Не беда, что шквал и шторм, выйдем в море поскорей, поднимая парус штор, занавески якорей. За кроватью ляжем в дрейф, там экватор. Юных юнг бросят в море доктор Фрейд доктор Бёрн и доктор Юнг. 23.08.2010, Верхнее Ступино МАРШ ЧЕКИСТОВ Броня крепка, и танки наши быстры, но наша сила всё-таки в другом: одной ежовой волею министра ведомы в бой со внутренним врагом, плеща плащом, сверкая сталью фиксы, тепло одевшись, чтобы не чихать, идут чекисты, грозные, как сфинксы, в ночной тиши кого-нибудь чекать, и пусть в ночи незрим он и ничтожен, найдётся враг, коль пристально смотреть, он будет взят, судим и уничтожен, так было прежде, есть и будет впредь, а если быть не станет враг матёрый, его придумав всюду и везде, опять нажмут водители-старпёры, и по любой пустячной ерунде, по дураков наводке и наколке, тепло одевшись, чтобы не чихать, опять чекисты, страшные, как волки, пойдут в ночи кого-нибудь чекать. 24.08.2010, Верхнее Ступино ЭПИЗОД Этого я в третьем встретил, прям как в кино, говорю, здорово, а давай по пивку, приняли по паре мы с прицепом в пивной, надо бы добавить, говорю дураку, а пошли дворами, я ему в спину три сряду засадил в проходном том дворе, и наган приставил к голове: – Говори! – Выложил всю правду мне на смертном одре. Сделал я контрольный, этот сразу в отруб, только слышу, скачут, тут я с ходу в отрыв, дал предупредительный суконный патруль, да уже куда там, там у этих одры, я же не старый фраер, что твой ахалтекин, сиганул зигзагами дворов-то повдоль, как же, от такой погони, да не утеки, мне теперь вдогонку хоть из пушки впердоль. А теперь я сразу на Казанский вокзал, махом до Малаховки да к ним в западню. Если этот вправду мне всю правду сказал, сразу без махаловки всех трёх завалю, а потом маруху их, хотя западло бабу молодую мне валить со ствола, в тихую мокрухой вставлю птичке перо, не чирикнув даже, полетит, сволота, чтоб мальчишек больше не брала за кадык, перед мужиками не мела помелом. Сколько из-за этих, вот таких молодых, нашего-то брата ни за что полегло. Там, поди, на хазе их как грязи – хабар, камешком с ним лягу по Казанке на дно, и шабаш на месяц, или дело табак, а потом и в Сочи, как, короче, в кино. 25.08.2010, Верхнее Ступино КОЛЫБЕЛЬНАЯ Словно юнкерс или фьючерс, кружит серая сова, мышку серую закрючив, про угу поёт слова на совиный свой обычай, про агу и баю-бай, и летит в постель с добычей. Спи, мой дилер, засыпай. Под приватным одеялом спит, умаявшись, страна. Ночь ложится чёрным налом на наличники окна. В тёмном небе облака там тихо ползают тайком серым северным откатом с западным боковиком. Биржа спит, умаясь за день, мишка спит, уснул бычок, аудитор, будь неладен, лёг в кроватке на бочок, спят паскуда фининспектор, юрисконсульт и главбух. Прошуршал в ночи протектор, свет на улице потух. В этой жизни мало ласки, много злобы и возни. Закрывай скорее глазки, засыпай, малыш, усни. Пусть тебе приснятся сделки, яхты, бонусы, цветы. Вот заснули в банке деньги. Засыпай скорей и ты. 28.08.2010, Верхнее Ступино * * * Он слово взял и битый час его держал перед народом, чтоб каждый понял про свободен и вон пошёл любой из нас. Потом он всем нам слово дал, чтоб подержали мы немного, потом назад его забрал на перерыв, и слава Богу, а то б пришлось его держать нам за него довольно долго, а, не сдержавши, отвечать в размере воинского долга. Будь просто слово – ничего, но это было слово чести, и обронившие его все были б преданы без лести лицеприятному суду вневедомого трибунала, и понести за это мзду, чтобы не показалось мало. Когда ж прервался перерыв, он, возратившись к нам с обеда, искал слова, но, перерыв весь свой портфель, сказал, что в среду вернётся и продолжит речь и снова даст нам слово чести, чтоб мы могли держать, беречь и бережно хранить все вместе, и, слава Богу, не забыл в портфель засунуть чести слово. Затем он сел в автомобиль и убыл ровно в пол восьмого. 28.08.2010, Верхнее Ступино ВЕРСИЯ Она была почти что альбиноска, а он был мавром с кожей как сапог, и как они сошлись, два недоноска, история не знает, но итог – они сошлись, как сходятся колёса, сорвав чеку разбитого возка. Он чёрен был, она была белёса, он мрачен был, она была робка, она была пуглива, как кобыла, а он был неврастеник и дебил. Она его почти что полюбила, он тоже, но, не дотерпев, убил. Да, оба были странные созданья, теперь, после финала, всё ясней: она ему дала из состраданья, он взял её из состраданья к ней. 31.08.2010, Верхнее Ступино ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА Строгий выговор ткачихе Пенелопе, распускающей что наткано за смену. Только муж в командировку – планы в жопе, да уж лучше бы решилась на измену. Всем ткачихам надо брать пример с Арахны: мужичонку своего живьём зажрала, забеременев – совсем не знает страха, но зато как выполняет план по валу! 05.09.2010, Верхнее Ступино |
 Содержание
|
Дальше 
|