|
|
|
С осени 2010 по весну 2012 года я датировал поэтический архив Всеволода Николаевича Некрасова периода «Геркулеса» (1956-1983)1. Оказалось, что в очень большой своей части эта работа свелась к датировке целого ряда словарных и развёрнуто-текстовых фрагментов, набросков и редакций в пределах одной вещи, но сильно разнящихся по времени написания. Это, по-моему, очень убедительно демонстрирует механику творческого процесса в стихах Некрасова: во многих случаях имеет смысл говорить не об окончательной редакции того или другого текста, а о его редакции в пределах данного самиздатского или тамиздатского сборника. Дело в том, что многие стихи заметно менялись во времени: они писались и дописывались годами, некоторые — десятилетиями, а некоторые — и всю жизнь. Это хорошо видно на примере последней книги Некрасова «Детский случай», вышедшей при его жизни в 2008 году и тщательно отредактированной им самим, если сравнить опубликованные там ранние стихи с их же редакциями в авторском самиздате 60-70-х годов и с «Геркулесом»2 или, например, сравнить стихи из авторского поэтического свода 66-70 (он предназначался для чтения в кругу друзей, что следует из надписи на обёртке) с тем, какими их можно встретить в последующих изданиях: большинство стихов свода 66-703 - представляет собой их ранние редакции. Часто поправки вносились в предыдущие редакции как раз потому что готовилась та или иная новая публикация стиха. Во всяком случае, в рукописях 78 и 81 годов из них можно составлять целые списки: в 78-м была большая публикация в питерском «37», а в 81-ом появился «Геркулес». Манера доделывать и переделывать одни и те же вещи, не «закрывая» их очередной редакцией, а постоянно год за годом держа в памяти «открытыми» для возможных изменений — особенность, отличавшая Некрасова от его ближайших попутчиков в поэзии, например, от Я.Сатуновского, писавшего стихи преимущественно «за один раз», так что многие из них имеют определённую авторскую дату и даже место написания (например, в рукописи «Мы сидели у Айги» указывается: «В купэ SS 25 февраля 73»). В критических заметках 1982 года Некрасов писал: «Чем и хорошо наше дело — можно возвратиться и подредактировать. Тем более значит оно — полигон в смысле эстетики-этики, выяснить, наконец, чего же бы нам хотелось. И если мы здесь и сейчас» (Б 82 с.7).
Это обстоятельство свидетельствует и о понятии качества у Некрасова. В прошлом году этот вопрос специально обсуждался в №7 журнала «Абзац», и не удивительно: многие помнят, как и устно и письменно он всегда настаивал на принципиальной важности понятия качества в искусстве, на том, что без умения отличить удачу от неудачи, лучшее от худшего, искусство просто не может состояться. Он писал и об опасности «заиграть» качество, и о подмене его идеологией искусства. И вот оказывается, что сам он относился ко многим своим вещам не как к чему-то законченному, а как к «полигону», к материалу для постоянной работы, продолжавшейся годами и десятилетиями. Может возникнуть вопрос: «что же тогда для Некрасова — удача?». В том-то и дело, что само понятие качества, как мне кажется, не противопоставляется тут времени и изменчивости, но, наоборот, включает их в себя. Качество у Некрасова — не что-то внешне незыблемое, раз и навсегда конституированное. Нет, просто это то, что выясняется автором всю жизнь. Оно соразмерно жизни со всей её «временностью» и «изменчивостью», — никак не актуальным руководствам в искусстве. Ещё в 59 году Некрасов писал: «Серьёзно, если человек точно знает, как надо писать, — это не так интересно! Другое дело, когда он старается узнать или просто интересуется. Это самое мы и пробуем делать»4. На каждом новом этапе работы вещь виделась ему лучшей, чем была. К старым редакциям и вариантам (за незначительными исключениями) при каждой новой публикации он не возвращался.
Кстати, такое понятие качества объясняет и казавшийся некоторым странным «приступ перфекционизма» (так это иногда называли5), когда в последние несколько лет жизни Некрасов был занят постоянным доделыванием и переделыванием одних и тех же вещей, стремясь сделать их лучше, так что с 2006 года он вообще перестал отдавать на сайт Левина свои стихи для публикации. На мой взгляд, всё как раз наоборот: перфекционизм, эстетизм, и тому подобные измы как что-то чрезмерное, предполагающее принесение естественного, человеческого в жертву «прекрасному», глубоко чужды его поэзии. «Открытыми» для возможных доделываний и переделываний большинство текстов было всегда, и многие из них действительно дописывались и переписывались с течением времени. Но само «течение времени» в эти последние годы жизни для Некрасова изменилось: убыстрилось и сжалось. Естественный для автора процесс мы наблюдали как бы в сжатом виде, ритм и активность всего «открытого» для работы материала сильно возросли. Думаю, в этом и есть главная причина недоумений и готовности видеть в творчестве последних лет что-то для этого автора небывалое. На экране компьютера были одновременно открыты много окон со стихами, работа не прекращалась. Но точно так же и раньше перед значительными для него публикациями (78, 81) он начинал усиленно редактировать и править готовящиеся тексты, несмотря на то, что многие из них имели уже солидный возраст. Да и к концу рабочих тетрадей в 70-е поправок всегда набиралось больше, чем в их начале. «Большая правка» — признак подведения итогов, совершенно обычный для стиля его работы. Просто в последние несколько лет жизни проводилась такая правка всего творческого пути.
Именно этой «открытостью» своих стихов для возможных дальнейших поправок и компиляций объясняется, на мой взгляд, и отсутствие авторских дат почти под всеми стихами Некрасова.
Авторские даты были, конечно, одной из самых важных и безусловных точек отсчёта в моей работе по датированию6. Но было и немало других. Здесь я перечислю те приметы и обстоятельства, которые играли роль при принятии решения о времени написания того или другого текста:
1. авторские даты и свидетельства о стихах
Например, стихотворение «И я про космическое» датировано автором в поэтических публикациях 59 годом, «Река Ока фантастика» — 65-м в машинописи, «Антистих» — весной 60-го в статье «От автора».7
В радиопередаче «Поэтическая тетрадь» (после 92 года) Некрасов говорил, что «Даровая моя больница» написано примерно «году в 75-м».
2. свидетельства других лиц
А.И.Журавлёва, жена Некрасова, рассказывала, что стихотворение «Ночь как загустевает» было написано сразу вслед событиям в Чехословакии 68 года, то есть в 20-х числах августа 68.
Также она рассказывала мне о том, что малаховское стихотворение «Сей час / зарастает всякий просек» — едва ли не самое раннее из написанных.
Думаю, что, начиная с 80-х годов, таких свидетельств должно быть больше, чем до появления «Геркулеса»: многие помнят квартирные чтения Всеволодом Николаевичем своих стихов и могли бы уточнить время написания каких-то из читавшихся тогда текстов. Начиная с 86 года, когда мы познакомились, я помню не один текст, читавшийся им на квартирах, и впоследствии — в клубах и могу их соотнести с годом выступления. Аудио и видеозаписи, конечно, тут — первая помощь.
3. материальные особенности тетрадей, блокнотов и листов бумаги, на которых тексты были записаны
На обороте школьных тетрадей 50-х и 60-х годов печатался год и квартал выпуска самой тетради (например: «IV кв. 1957 г.»), из чего ясно, что записи в ней не могли быть сделаны раньше этого времени.
Иногда по материальным приметам могут быть совмещены части архива. Так отдельно лежащая страница оказалась частью тетради ШТ 58-59, где записаны 12 самых ранних стихов. Она была первой в тетради, и потом была вырезана из неё. Помещение её на место восстанавливает список, где первыми 4 стихами оказываются «Небо в тучах», «Серый серый ветер», «Под ногой от порога» и «Темнота».
Часто тетради, блокноты и листы архива оказываются расположенными друг относительно друга неслучайно: их порядок тоже имеет значение при датировании текстов.
Шариковые ручки появились в Москве только в 60-61 годах. Поэтому, если ранние записи делались шариковой ручкой, это уже 60-е годы, а, скажем, не 58 или 59-й.
4. биографический и исторический фон событий, связанных с поэтическим текстом
В блокноте 62 года (Б 62) записан «Детский стишок на открытие выставки Леже». Эта выставка была открыта в Москве осенью 62 года, что говорит и о времени написания этого текста и тех, которые записаны рядом.
Поездка Некрасова и Соковнина в Псков и Михайловское с семинаром В.Турбина была 17 мая 66 года (на неделю). Это устанавливает нижнюю временную границу при датировании целой группы текстов, связанных с поездкой («Окружная/Окружная», «Святогорский монастырь поздно вечером», «Пушкин и Пушкин» и «Я помню чудное мгновенье»).
В августе 66 года Некрасов побывал в Пятигорске. Это также ставит нижнюю границу для рукописей 2-го кавказского цикла.
В сентябре 66 года Некрасов ездил в Ленинград, после чего появились известные «ленинградские стихи» (авторское название).
В блокноте 67 года (БЧ 67) записаны стихи (с вариантами), посвящённые Анатолию Чернякову. Все они были впоследствии включены в альбом, подаренный ему Некрасовым и Журавлёвой ко дню рожденья (23 марта —совпадает с днём рожденья Некрасова). Это устанавливает верхнюю временную границу для всех сопутствующих этим наброскам текстов.
Неоценимую услугу в уточнении этих исторических и биографических координат поэтического архива оказали дневниковые записи дяди А.И.Журавлёвой Дмитрия Ивановича Журавлёва, которые велись им вплоть до последних лет жизни и охватывают период биографии Некрасова с 66 по 79 год. Многие факты биографии и истории, связанные с архивом Некрасова удалось уточнить с помощью писем а также благодаря тем, кто общался с ним в те годы: В.Т.Стигнееву, Владимиру Немухину, Эрику Булатову и другим.
5. соседство разных текстов друг с другом
Среди поэтических записей в блокноте 71 года (Б 71) есть выписки из «Известий» (№241 от 20.10.71) и из «Науки и жизни» (№10, 71). Значит, тексты, сопутствующие этим записям, можно датировать 71-м годом.
В общей тетради 58-59 годов (ОТ 58-59 (арт.606, 4 кв. 1957)) поэтические записи разбиваются наброском критической статьи о «Братьях Ершовых» Вс.Кочетова и «Не хлебом единым» Дудинцева. Но роман Кочетова был впервые опубликован только в сентябре 58 года в «Роман-газете». Это уточняет время написания находящейся рядом с наброском ранней редакции стихотворения «Что же делать / Нет чудес». С этим стихотворением соседствуют также беловик «Журавлей» (опубликован в газете Потёмкинского пединститута «За педагогические кадры» в 58 году) и рукопись «Ночью электричеству не спится», датированная автором 59 годом. «Что же делать / Нет чудес» можно датировать так: «ранняя редакция — конец 58 или 59 год».
Тетрадь 73 года (МТ 73) начинается множеством записей по ходу костромской конференции к 150-летию Островского. Спустя несколько страниц идут записи о пушкинской конференции во Пскове. Даты этих конференций известны. А.И.Журавлёва выступала там со своей статьёй «Островский и Пушкин». Наброски стихов о белых ночах, написанные рядом с ними также подтверждают время написания «Мать сыра земля / и всё сразу» — это май 73 года (Кострома) и «темнота / наша» — май-июнь 73 года (Псков).
Сопоставление записей об Островском, начинающих эту тетрадь, с аналогичными записями, на которых обрывается блокнот 73 года (Б 73) устанавливает последовательность между ними: тетрадь непосредственно следует за блокнотом. Об этом говорит и сравнение поэтических фрагментов в конце блокнота и в начале тетради: и те и другие — о черёмухе.
6. сопоставление одного и того же произведения на разных этапах работы
В тетради 61 года (ОТ 61, арт. 627) записано стихотворение «Пока вот так / Вот так и живём», где встречаются строки «Дождь со снегом пойдёт / Потом снег с дождём». А в тетради 61 года (ОТ 61, арт. 1111) к нему дописана поправка: «Со снегом дождь, / А то — снег с дождём», вошедшая в последнюю редакцию. Хотя обе тетради относятся к одному и тому же 61 году, ясно, какие из записей велись раньше, какие — позже.
На листах А4 73-го, 74-го и 77-го годов (А4 73, А4 74Г, А4 74, А4 77 очень многие тексты отмечены как готовые, и представляют собой доработанную редакцию тех же стихов из маленьких тетрадей карманного формата тех же лет. Таким образом устанавливается последовательность работы: на листы А4 в эти годы переносились результаты селекции из карманных микротетрадей, удобных для записей на ходу, но неудобных для чтения.
Некоторые редакции могут служить вехами для других датировок того же текста, поскольку они датированы тем или иным самиздатским или тамиздатским сборником, в котором они были опубликованы. Например, авторская датировка первой части стихотворения «Лондон Донн» («60») уточняется сравнением двух самиздатских сборников — 62 года и «Новые стихи Севы Некрасова» (64 или 65 год). Строки «Рабин Гуд / Рабин Гуд» отсутствуют в первом. Их появление во втором из них объясняется, видимо, тем, что в 64-65 годах живопись Рабина в Лианозово стала больше привлекать внимание иностранцев, а в 65-ом Эсториком была организована его первая персональная выставка в Лондоне.
Последовательность записей разных редакций одного и того же произведения видна также по авторским знакам его готовности на определённом этапе, по многочисленным поправкам, в разных более или менее переделанных вариантах переходящим из тетради в тетрадь, по внесённости текста в авторские списки.
7. особенности стиля и рабочей манеры автора
В разные годы автор пользовался разными знаками в своих рабочих тетрадях. Например, знаки поправки («П» — он пользовался им и в 90-е годы) и словаря к «вообще конечно» («О») вошли в обиход только с маленькой тетради 74 года (МТ 74). Знак готовности текста тоже в разное время был разным и для него использовались разные цвета. Так зачёркиванье текстов коричневым карандашом одновременно с его обводкой подтверждает непосредственное следование друг за другом записей маленькой тетради 74 года (МТ 74Г) и листов формата А4 74 года (А4 74Г): такой знак больше нигде не встречается. О большой временной близости друг другу говорит тот же знак сделанный то красным карандашом, то зелёной шариковой ручкой на листах А4 73 и 74 годов (А4 73, А4 74Г, А4 74).
Пометки, сделанные зелёной и красной шариковой ручкой, манера записи текстов, экспрессия почерка, сам облик рабочей страницы, на мой взгляд, очевидно сближают два блокнота 71-72 годов (Б 71 и вторую часть Б ВТО 69, 71-72).
Крупным, необычным для автора почерком на листах А4 66 года (А4 66) и в тетради ОТ 62, 66-67 записаны одни и те же стихи «Святогорский монастырь поздно вечером» и «Курск / Русск». Это говорит о том, что тетрадь ОТ 62, 66-67 с записями ранних черновых фрагментов стихов первого кавказского цикла 62 года состоит из двух частей, заполнявшихся в разное время, в 62 и в 66 - 67 годах.
Фактичность — одна из основных особенностей стиля Некрасова. Очень часто его стихи написаны, так сказать, «по факту», по горячим следам какого-нибудь события или впечатления. Поэтому чаще всего в одном и том же блокноте стихи о «природе-погоде» (авторское название) следуют друг за другом в соответствии с естественным чередованием времён года (неслучайно, что в такой же последовательности самим автором были выстроены стихи двух блоков «Геркулеса»). Это даёт уверенность, что ранняя редакция стихотворения «Выход / да здесь везде / выход», как и другие наброски и фрагменты крымских стихов, стоящие с ним в одной группе, относится к сентябрю 73 года: до них в той же маленькой тетради 73 года (МТ 73) идут весенние, потом летние стихи, а сразу после них - осенние стихи, написанные по возвращении в Москву. При этом из дневника — Дмитрия Ивановича Журавлёва известно, что поездка в Крым Некрасова и Журавлёвой была в сентябре 73 года.
Периодически в своих рабочих тетрадях Некрасов имел обыкновение упоминать свой возраст, таким образом как бы проводя «поэтическую регистрацию» хода времени своей жизни. Это помогало мне в работе по датированию.
В принятии решения о той или иной дате наибольшую уверенность вызывали те случаи, когда текст можно было рассмотреть сразу по нескольким из 7 положений, о которых я только что писал. Так, например, с большой степенью точности можно оценить время написания текстов на листах А4 касающихся трёх поездок: во Псков и Михайловское, в Пятигорск и в Ленинград. Все эти поездки относятся к одному году (факт биографии), среди рукописей есть 3 текста с известными датами, («Ока Москва одна река», «Тёк / В гору Машук» и «У Айги / Две ноги») (авторская датировка), рукопись едина по стилю письма и почерку (особенности рабочей манеры автора) все листы, на которых велись записи похожи друг на друга и лежали в архиве Некрасова вместе (материальные особенности листов). Это позволяет датировать эту группу текстов 66 годом.
Естественно, какие-то из предполагаемых дат нельзя считать несомненными. Например, разнообразные приметы черновиков 68 и 69 годов довольно противоречивы. В таких случаях я писал «или»: «1968 или 1969». Сомнение вызывает и датировка блокнота со стихотворением «Сей час / Зарастает всякий просек». Тексты в нём (их очень немного и все очень ранние) написаны в одно время, в одном из них указывается возраст автора («Двадцать два с половиною года»), а рядом записан черновой набросок первой половины статьи «Права и обязанности» — устав лито МГПИ им Потёмкина. И то и другое было опубликовано вместе в газете «За педагогические кадры» в 59 году. Однако публикация сборная, содержит и самые первые стихи («Небо в тучах», «Серый серый ветер»…) Поэтому, учитывая свидетельство Журавлёвой о том, что это стихотворение едва ли не самое раннее из всех написанных, я решил датировать это стихотворение так: «56?».
Вообще из-за того, что стихи, как я уже писал, находились в работе долгое время, многие из проставленных дат, даже если они и завершают собой соответствующий какому-то стихотворению перечень, совсем не обязательно значат окончательную редакцию этого текста, но часто — годы, за которые имеются последние за период «Геркулеса» письменные свидетельства работы над текстом (в 83 году ещё были впервые написаны некоторые стихотворения этого свода, впоследствии в него вносились либо старые тексты, либо поздние редакции написанных ранее). Даты приводятся против каждого стихотворения в хронологической последовательности. Возможно, со временем обнаружатся и более поздние редакции. Смею предположить, что если бы автор был жив и трудоспособен, немало поправок и новых решений можно было бы ожидать и в будущем.
Не датированной пока остаётся примерно 1/6 часть свода: в своей большей части это 600-е и 700-е номера. Думаю, что большинство из этих текстов были написаны после 79 года8. Журавлёва рассказывала, что рукописи терялись: например, однажды блокноты со стихами были потеряны в поезде. Очень возможно, что рукописи этой 1/6 части так никогда и не будут найдены.
Даты, проставленные мной — первая из возможных гипотез датировки этого периода, и, безусловно, они ещё будут уточняться (во всяком случае, это было бы желательно). Поэтому при использовании их в публикациях (в том числе, сетевых) прошу ссылаться на эту статью.
Я благодарю Галину Владимировну Зыкову за помощь в моей работе.
Все возражения и уточнения по датировке этих стихов будут приняты с благодарностью и интересом.
ДАТЫ «ГЕРКУЛЕСА»
