|
|
|
|
7. В С Я К О - Р А З Н О РАЗГОВЕННЫЙ ПСАЛМ Се в душе моя ели мозжаху, трепетаху осины со страху, утешах я ея, отченаше, облепиху давах, врачеваше, и понеже, чесу́чи зау́хом, преобильно ея окормляше, насыщах, напихахом горохом, грешнокаше и пих простокваше, но доколе баранина, бяше, живота моего напитаху, всё душа поели́ку мозжаху, поосиннику духом дрожаше. Так не липо ли братие, ныне, бяшу съеше, почаху и хрюшу, ибо чем, удаляхом в пустыню, дуба дать, липше нежити душу. 08.02.2010, Москва STANZA MORTALE* (immortale**)
её заначи и отмычи, все эти штучи-дрючи: тачи и девочи, и обналичи. Что мне японы, италяны с тех пор, как я лобзал в Опоче улыбу, родину и ямы у Руссой Девуши на щёче. Увы мне! После пылой ночи, Ундину бросил я, блондину, и на её ночной сороче слезины превращались в льдины. А ныне горё мне и жало, как вспомню ночу ту и ласу, и как я кинул ту Русалу, как Прохоров ту Дерипасу. Стоптав до пяты полботины в напрасных поисах покоя, куплю в ларе пузырь Путины, пойду на кладбище Донское. Приму на грудь полбаны ханы и от тосы дойду до точи и, вспомнив Руссую Граждану, умру, ничом упав на кочи. Устав тянуть юдоли ляму, искать утраченную Маву, я кану в маленькую яму, как Лиза бедная в Канаву. Узнав, что сдох от колик почи, не скроют недруги ухмылы, а из друзей не то что строчи, не посвятит никто и ссылы. ____________________ * Смертельные стансы (ит.) ** Бессмертное (ит.) 01.03.2010, Москва * * * «Есть ценностей незыблемая скала». Из зеркала стекало не стекло, а вдоль ухмылки жёлтого оскала лицо текло. Внутри зеркал всё то же, что снаружи. А в зеркале осталось не окно, не вмятина, а кое-что похуже. Не всё ль равно. Видать, пора, не медля, спозаранку, уйти повсюду, где ты только есть, из карточек и с паспарту, за рамку, пора знать честь. Так где ж она, незыблемая скала? Из зеркала текло, как из ведра. Довольно жизнь с собой меня таскала, домой пора. 07.07.2010, Верхнее Ступино * * * Замечательно живёт в моём теле идиот, у него большой живот, маленькие глазки. А наружного меня он боится, как огня, укрывается, браня, тёплой байкой сказки. Вылезая лишь во сне, он расказывает мне, как прекрасен я, зане дивны мои очи, как я строен и пригож, как на ангела похож. Эту сладостную ложь слушать нету мочи. Просыпаясь по утру, я глаза едва протру – всё вокруг не по нутру, да и сам не сладок. За какие мне грехи дан с пудами требухи дар вынашивать стихи между жирных складок. 07.07.2010, Верхнее Ступино * * * Вот ведь тоска, как наша жизнь истаскала и вас, и нас, как приласкала, паскуда, покуда юность искала оскала истину. Если теперь из тисков её скудных куда и высунусь, если и сунусь, то лишь затем, чтоб узнать сердца венозный синус. Сколько осколков, как безобразно то ли стекло, то ли лицо перекосилось в зеркале истины, видно, уже не избежать искать косинус- катарсис, тангенс-котангенс каталки, если, конечно, буду ещё в силах. Годы так ко'ротки, даже когда иногда выскочит високосный, только вот год-то который уже порос коростой, скоро, может, нынче же к осени этот скошенный лоб, косный мозг этот можно будет пускать на силос. Тангенс, котангенс… тьма тем в темени, а суть между тем совсем проста. Так что просто представь баранов и стадо считай. Досчитай до ста… Стадо до ста расти стало. До старости самая малость осталась. Спи. Секонс-косеканс весь сикось-накось. Накося выкуси. Слабость. Усталость. 07.07.2010, Верхнее Ступино * * * Взяли кровь на холинэстеразу, обнаружили в печени стразы, несваровски желудка и к разу штук до ста ещё разной заразы. Повышение билирубина – признак гибели гемоглобина, но гламурней в урине рубины, чем янтарь, на носу заруби, на. А вот толку в анализе кала оказалось, увы, слишком мало, на зато в нём говна было много, – так не будем судить слишком строго. Вообще ж выделения почек оказались гламурней всех прочих, и теперь наш анализ мочи нам сияет, как солнце в ночи. Самоцвет в мочевом пузыре нас порадует всласть на заре. Не глядите ж в анализы хмуро. В организме так много гламура. 07.07.2010, Верхнее Ступино * * *
полсотни до Мантурово, Угоры рукой подать. Я никогда не бывал увидать умереть в Париже, правда, в Италии, но и её отсюдова не видать. Я побывал под водой в Хургаде, живал в Ленинграде, в Санкт-Петербурге реже, но чаще в тоске. Можно построить где был города, как на параде, и постоянно бывал умереть уснуть и проснуться в слезах в Москве. Я никогда не видал ночных фиалок Монмартра, Елисейских полей, Версаля и Фонтенбло. Где меня не было – огромная белая карта, но до сих пор это как-то меня не ебло. Был на Урале, Байкале, в Крыму, излазил пол-Сахалина, в общем, выходит довольно много, если сложить, список где умереть оказался довольно длинным, но нету в нём места месту, где б увидать и жить. 07.07.2010, Верхнее Ступино * * * что-то было сказать но слова неотчётливо словно сыпь или зыбь по артикулам речи или там подлежащих забыв не подчёркивал и сплошное повидло а надо бы резче и двойной отмечать перелески сказуемых и волнистыми рощицы второстепенных предложения членов но как обезумели комары и слепни превращая сто бене1 нескончаемым форте в сплошное сто мале2 и если было сказать то уже только пьяно по забывчивым пням речевой аномалии и задумчивым кочкам такого же плана и уже перешли перелески и рощицы в предложения дружбы и странности формул уважения вдоль вопросительной плоскости уезжая всю местность в сомнительный форум предложений простых назывных без придаточных из горючих отточий между междометий о союзах навеки и подлых предательствах под предлогом любви магазина и смерти а что было сказать скажем будучи не было стало быть несказа'нным и неизречённым превратилось из капсулы истины в небулу и уже не припомнить ни с кем ни о чём мы ______________________________ 1 Сто бене – я (чувствую себя) хорошо (ит.) 2 Сто мале – я (чувствую себя) плохо (ит.) 18.07.2010, Верхнее Ступино * * * Сегодня подменяя на вчера, блефует время, мы растём большими, и вот однажды настаёт пора менять прокладки в деве и машине. Потом приходит время поменять привязанности, связи и валюту, мы всё живём, на мелочь и невнять размениваясь каждую минуту. А времени всё тоньше, тоньше нить, мы, вроде бы, всё те же, что и прежде, но вот уже приходится сменить надежды, быт и кое-что в одежде. Всё хорошо, всё схвачено у нас, и вид у нас ещё вполне приличный, но как-то раз приходит странный час сменить халат плейбоя на больничный. Потом сестра меняет нам бельё, повязки, грелки, утки и подсовы, и всё печальней мысли – ё моё! – вращаются вкруг собственной особы. И в голова последнего одра к нам смерть приходит как почти награда: все измененья кончились вчера, и больше ничего менять не надо. 20.07.2010, Верхнее Ступино * * * Был когда-то давно полный класс друзей, мы дрались и мирились, и снова ссорились, и ходили оравой в кино, в музей, но потом выпускной – и рассыпались, sorry. Было после много друзей, подруг, жён, детей и внуков, в перспективе и правнуков, сослуживцев, баб, но всё уже круг, и всё меньше встреч-расставаний-праздников. Остаётся на круг три-четыре, ну пять, самых ближних, но и они расходуются, никогда никто не вернётся вспять – так от камня круги расходятся, – нечего нельзя отмотать назад, да и как-то всё чаще всё реже хочется. Рая, видимо, нет, но, похоже, есть ад – бесконечное полное одиночество. 20.07.2010, Верхнее Ступино СЧИТАЛОЧКА Вышел месседж из тумана, вынул сосидж из кармана, почесал свой буйябез, сунул-вынул майонез, нолил кетчуп из бутылки, распушил ботву в затылке, собрался нас резать-бить, своим сикретом гнобить. Месседж, месседж, ты могуч, ты гоняешь кучи туч, ты болтом своим века разгоняешь облака, груши лихо обиваешь и кораблик подгоняешь. Расскажи мне, старый хрен, где средь Лет и Иппокрен, дожидаючи жиртреста спит-храпит одна невеста, а царевич Елисей, псих-жених невесты сей, толстомясый хмырь брутальный, ищет гроб её хрустальный, чтоб её поцеловать и при этом не сблевать. Месседж сосидж дожевал, буйябез пробужевал, в ирокез сложил ботву и урыл к себе в Москву. А насчёт там резать-бить – так теперь тебе водить. 21.07.2010, Верхнее Ступино * * * Распивочно и навынос, сегодня и ежедневно меняется плюс на минус, день памяти на день гнева; два к трём на прогноз погоды меняется курс валюты; сменяются годы, годы но не меняются люди: сменяются президенты, бандиты и депутаты, снимаются претенденты, переназначаются даты; снимаются сериалы, сменяют ментов чекисты – меняются лишь каналы; снимают блядей министры; ворюги меняют крыши, счета, паспорта и страны; сменяют намёком свыше в трубе на заглушки краны; а после геополитик сменяется политиканом, умеющим больше гитик в манипуляциях с краном; сменяются те, кто должен ответить за все ошибки, они не заплатят тоже, поскольку героев Шипки сменяют герои Плевны. Потом сменяете вы́ нас – сегодня и ежедневно, бесповоротно навынос, в розницу или оптом, с маршем в минорной гамме, скромненько или с понтом, но только вперёд ногами. И, значит, не будет толку от веры в любые доски, и, может, останутся только Пушкин, Шекспир да Бродский. 21.07.2010, Верхнее Ступино * * * Пляшет полька с падеспанцем аллеманду в краковяке Чешут русского с германцем шановитые поляки Происходят танцы наций на доске длиною в Лигу. Самовитые британцы завитую кажут фигу развитому африканцу с мелковатым перманентом. И иные иностранцы увлекаются моментом в эти танцы, в эти шманцы, и в объятиях друг друга проплясав едва пол круга, все идут на мировую – прямо с Первой на Вторую – и в присядку, и вприпляску, то с притопом, то с прихлопом. Алеут, надев Аляску, наблюдает за галопом, за стремительным аллюром и дивится кракелюрам, пятнам, трещинам, фигурам, арабескам, разговорам меандрическим узорам предстоящего потопа. Лига наций чешет попу. Натянув на пальцы лайку, поправляет фрак Чичерин и терзает балалайку плясовым этюдом черни. Приструнивши мандолину и подстроивши гитару неуемные латины поддают сухого жару, поддают сухого пару им на пару и тевтонцы, добавляют аватару ясноглазые японцы с тёплой чашечкой сакэ. Пляшет мир на всей доске. Рим и Токио с Берлином на пространстве очень длинном миру выковали ось, чтоб проткнуть его насквозь и похерить с этих пор Брест-литовский договор. И в тревоге и тоске пляшет мир на волоске: между Первой и Второй перерывчик небольшой 21.07.2010, Верхнее Ступино * * * Прокол в ноздре, губе и среднем ухе, прокол в делах, водительских правах, правах гражданских, правой задней шине и в левой оппозиции прокол. Кругом прокол. Сплошной тотальный пирсинг, сквозная перфорация, перформанс проколов, инсталляция из дыр – от черных дыр до дырок в туалетной бумаге, и от бублика, и др. от дыр в бюджете до дыры в сортире. Таков уж он, прекрасный новый мир, и мы с тобой – две дырки в этом мире. 21.07.2010, Верхнее Ступино * * * Бесконечный простор – и такой простой, и в таком бескрайнем простое, казалось бы, самое что ни на есть простое просто встать и сказать: постой, слышишь, как в давней дали времен под Каховкой, Царицыным, возможно, Полоцком, Луцком, бронепоезд «Гроза (чего?/чему?) Революции» громыхает на стрелках, извиваясь стальным ремнем? Громыхал. Он давно гниет на запасном пути, на уже безопасном (хотелось бы верить) постое, ну, а мы до сих пор не можем найти ответов на самое непростое: про непристойные семьдесят лет простоя и застоя, и полного просто отстоя. Мы, возможно, когда-нибудь этот ответ найдем, но пока история даже еще не решила, кто из тех двоих (мудил) более был буденн, а кто (тем) более ворошилов, не говоря уже о других, более крупных крошилах, каждый из которых был неспроста заведен, как пружина в матрасе или как в жопе матроса шило, и по какой причине, по чьей вине эти люди враз завелись, как вши, в космах времени, в его колтуне, в бесконечном просторе его глуши, в самой его глубинке – в глубине российской души. Завелись – и взялись за дубинки. 22.07.2010, Верхнее Ступино * * * Наборщик скорости, заложник виража, ночной бибикатель, выводит за рога из гаража бестактный двигатель, густую формулу крутого куража. Вот фары выкатил, глаза на лоб – и с разворота накатил на мелкий байсикл: Педальный лох! Курил бы дома никотин, болтал по айсикью, а то, гляди ты, эка губы раскатал катить на скорости. Пенёк, для мелкого рогатого скота тут риск без корысти. Чего ты крутишь, что ты жмёшь, педалефил, какого нахера? Глядишь, влетишь как раз, как бабочка в эфир, в крутого байкера. 22.07.2010, Верхнее Ступино * * * Вот, держи, твой билет и билет на провоз багажа, вот на память буклет, где без скипетра спит держава, дежа вю той, что нас за слепых дураков держала да и нынче считает, впрочем, уже не держа. Да и ты не спеши считать, что уже не слепой дурак, забирай чемодан со стола таможенного контроля отдавай в багаж и гордо, как Жак Ширак, – в дьюти фри, полагая, что дальше покой и воля. Там их нет и в помине. Отслюнишь кой-какое бабло, купишь джин «Бифитер» в пластмассовой плоской бутылке и внезапно поймёшь, что лететь туда западло за покоем и волей. Теперь это будет стучать в затылке, как обдолбаный дятел, ныне, присно и во веки веков без обеда и выходных, но и без особенной боли, потому что летишь ты в страну слепых дураков, где горой в каждой лавке попкорн «Покой и Воля». 24.07.2010, Верхнее Ступино * * * Длинными кажутся нам быстролётные сны. Сжатое в миллисекунды под веками время на киноплёнке двумерной из общей длины кажет нам лишь двадцать пятые кадры по теме, и в результате вся жизнь упакована в миг, где перед титрами ров, то ли просто могила, и просыпаешься, слыша пугающий крик свой наяву, чтобы сразу забыть, что там было, и погрузиться в кино, где с утра ты орал, в тягостный свой телефильм из бесчисленных серий – каждые сутки по серии. Где б ни прервал очередную твой ров, не заметишь потери. 25.07.2010, Верхнее Ступино * * * лет моих число шестьдесят четыре впору класть весло и на все четыре как бы ни несло по реке плотик как бы ни везло всё ж копец плоти смертная она вот же невезуха доплывёт до дна но уже без духа дух пойдёт ширять жаловаться Богу мёрзну на лету голый абсолютно с ней же на плоту было так уютно дай ей погулять ещё хоть немного 26.07.2010, Верхнее Ступино ПСАЛОМ Понеже в радении и рвении тщуся, присно в клочии и рвании пребываю, пониже печении и селезении болюся, пресно питание и ношпие принимаю. Дондеже в болении и страдании пребуду? впрысни мне утоление, се здравия быти чуду – ныне ж в радении и рвении тщитись сторицей стану уныне ж в клочии и рвании пребывати престану, коли исцеление уколотием дал мне лекарь, боле впредь в уныние мне впадати нехер. 27.07.2010, Верхнее Ступино ЛЕКЦИЯ ПО СЕЛЕКЦИИ Дикий звепрь напал на свинку, взлез всей чушей ей на спинку, родила она от звепря полудикого свирепря, и в отместу свирепёр всех звепрюшек перепёр. и родили все звепрюшки по хорошенькой звехрюшке. Вот какие завихрюшки у селекции, зверюшки. Был бы жив старик Вавилов, смех бы свёл его в могилу, Был бы жив старик Мичурин, он со смеху б окочурил- ся. 27.07.2010, Верхнее Ступино * * * жизнь проходит в ритме вальса только ты ей не хозяин у неё теперь смотри офигенного дивайса охренительный дизайн и сплошной хайфай внутри там гламурные мобилы и амурные диджеи рокера́ и репера́ и порой такие рыла и крутые бычьи шеи и из пальцев веера там на коже модных туфель сплошь кристаллы от сваровски попадаются одне это всё галимый фуфел всё горимый фьюэл в доску чёрны бумеры в огне так что ты не удивляйся и такому прецеденту что придёт в любой момент офигенному дивайсу от тупого инцидента охренительный хай энд 28.07.2010, Верхнее Ступино * * * нужное количество грехов долго мы копили всем кагалом полный список наконец готов остаётся дело лишь за малым хоть один предохранитель тронь и прольются сера и огонь помирать и порознь кто ж привык а тем паче разом всем Содомом но уже понятно что кирдык и с ума сошедшим метрономом разнобой испуганных сердец перед тем как наступил трандец 30.07.2010, Верхнее Ступино * * * как посыплются на землю трупы птиц и чёрных пчёл прекращай едьбу и дремлю это значит срок пришёл без вещей ступай из дома становись соседу в хвост с детства очередь знакома занимай привычный пост тем кто жил в родной отчизне сверхдержаве мировой коротать фрагменты жизни этот способ не впервой номерок девятизначный на ладони напиши день конечно неудачный но другого не нашли не гляди голодным волком будет трижды в день еда эта очередь надолго может даже навсегда может ты умрёшь в ней даже у соседей на виду но не спрашивай когда же мы давно уже в аду 30.07.2010, Верхнее Ступино * * * нежность это акварель масло это похоть коль родишься ты в апрель то напрасно охать повзрослеешь и поймёшь что напрасно вырос и вернёшься в молодёжь сочинять на вынос будешь взрослым чудаком и плохим папашей типа птичьим молоком а не пшённой кашей по прошествии годов станешь стар свободен к смерти вовсе не готов к жизни непригоден время свищет как свирель нежно и напрасно бывшей жизни акварель смерть замажет маслом 02.08.2010, Верхнее Ступино * * * Я всё ещё присутствую в местах присутственных, то бишь на этом свете, но голова уже почти в кустах, а грудь в Крестах грудной, с мокротой, клети. Наружный воздух заперт на засов, дышать бы рад, но задыхаться тошно. Отсрочек достаёт на шесть часов, в которых жив, но слабо и неточно. Всё время клонит в сон, но, спать мастак, чуть задремал – и сразу же апноэ. Я с ним чуть-чуть присутствовую в местах отсутственных, где свет и всё – иное. 03.08.2010, Верхнее Ступино * * * Кто я такой? Я тот, который, тот, кто, а также тот, кого. Я прислан быть одной конторой, взамен какого-то того. Он тоже тут был тот, который, и в прочем мне почти родня, но он отозван был конторой, а вместо выслали меня. Мы оба с ним местоименья: я тот, кто есть, он тот, кто был, Я помню чудное мгновенье, а он уже его забыл. Но через небольшое время, что ходит следом, семеня, я стану тем, кто сменен теми, кого пришлют взамен меня. 03.08.2010, Верхнее Ступино * * * Возвращаться нельзя. Никуда возвращаться нельзя не потому что нельзя, а поскольку решительно некуда, потому что прошлого нет и не может быть в настоящем. Это как после года скитаний в пространстве земляне прилетают назад, а на месте Земли, скажем, небула или мир с аппетитным названием Жареный Хрящик. Ты вернёшься в свой город, знакомый до слёз, и увидишь незнакомый до слёз город, только не детства, а свинства, утонувший, как Китеж, но вовсе не в озере – в сале, где урла говорит на гибриде чеченского с идиш, а элита на смеси церковноприходского с финнскимм, и мужчины к тому же визгливыми женскими голосами. И тогда ты вернёшься туда, где копил эти слёзы, в ностальгической скорби свой город родной вспоминая, где прошли твои лучшие годы – всё детство и юность, – но и тут ничего не узнаешь сквозь метаморфозы, не признаешь уютного ада, где плакал по раю. Возвратиться нельзя. Можно крепко надраться и плюнуть, можно вечно в уме смаковать эти бывшие яства, но уже не пытаясь отведать их снова воочью, или взять пистолет и, засунувши в рот, застрелиться. Время с нами творит равнодушное скучное блядство, от которого разум садится на пятую точку. Возвращаться нельзя, потому что нельзя возвратиться. 03.08.2010, Верхнее Ступино * * * По текущим малым нуждам, пустякам и дрязгам сердцевину жизни слузгал, порожнём пролязгал, сытым пролежнем профукал жизни большевину, пел сверчком, забившись в угол, глядя в пуповину. Что осталось – слов неважных жухлый жёлтый ворох, пухлых томиков бумажных мокрый тухлый порох, на бесплодной длинной ветке листья переписки, да ненужные объедки, скучные огрызки. И осталось лишь измызгать меньшевину жизни бесполезным слабым визгом в дырке головизны. 20.08.2010, Верхнее Ступино * * * На границе времени и места не стоит бессменный часовой, но слететь с родимого насеста можно лишь рискуя головой. Всё ж, рискнув и голову просунув, можно осторожно подсмотреть, как из бесконечных чисел сумму бесконечно подбивает смерть. А иного там куриным глазом больше не увидишь ничего, но зайдёт немедля ум за разум, погасив сознанья торжество. Там, конечно, всё на самом деле полно столь смертельной красотой, что за нас, жалея, порадели, наградив куриной слепотой. 20.08.2010, , Верхнее Ступино * * *
Когда младенца мать меня вскормила, я встал ногами посредине мира, и там был свет, и начинался путь, и я шагнул в пылящее горнило, надеясь всё пройти когда-нибудь. И я прошёл весь путь, что мне отпущен, мечтая по дороге о грядущем, но вот оно настало наконец, застав меня устало вдаль бредущим, тяжёлым и остылым, как свинец. В конце пути всё грустно, но не очень, он был хорош, поскольку не был точен, но вот теперь я оказался тут, и я сижу в густой траве обочин, а мимо вдаль всё новые идут. И у пути нет ни конца, ни края, мы просто так считаем, умирая, но это только наш конец и край. Нам путь дан вместо ада, вместо рая, а что за ним – посмотрим. Умирай. 21.08.2010, Верхнее Ступино * * * До какой-то станции конечной мчит без остановок этот поезд, где сидим мы все в одном вагоне, глушим жизнь и смерть в одном флаконе, Завывая, пролетает встречный, противоположный ищет полюс, там другие все в одном агоне глушат смерть и жизнь в одном флаконе. Никуда никто нигде, конечно, ни на чём не едет в дальний поиск, а сидим мы все в одном загоне, глушим смерть в одном на всех флаконе. 21.08.2010, Верхнее Ступино * * * Если занедужил и затосковал, не печалься, друже, кто не буксовал! Дёрни пол стакана и передави тощих тараканов веры и любви, разодрав одежды смаху на груди, раздави надежду, ничего не жди, а поедет планка или сердце вон, разрывную лампу заряди в патрон, вставь предохранитель с дохленьким жучком, в подгорелый щитень закрути молчком, дёрни выключатель, зареви навзрыд – головой ручаюсь, всё перегорит. 23.08.2010, Верхнее Ступино ЗАГАДКА Вот иголки и булавки, вот ужимки и уловки, вот ушибы и уколы, вот ошибки и проколы, вот ухваты и ухватки, вот усушки и нехватки, вот утруски и провесы, вот палатки и навесы, вот пельмени и колбасы, вот бидоны с кислым квасом, вот цистерны с жидким пивом, вот проблемы с книжным чтивом, вот союзы и глаголы, вот уроки средней школы, вот уроды школы жизни, той, в которой ярче дрызни, той, в которой шибче тресни, той, в которой смех и песни, той, в которой тлен и плесень, где герои Красных Пресен, где бандиты на Тишинке, где стволы на Птичьем рынке, где фургоны с тайным хлебом, где обманы с «Чистым небом», где зловонные вагоны, брони, карточки, талоны, той, в которой жизнь копейка, грош цена, судьба злодейка, той, где в очереди давки, вылезают из-под лавки. На меня они глядят. Но чего они хотят? 27.08.2010, Верхнее Ступино * * * К жизни готовила смерть-зима, к борьбе, обороне, труду, прицел её точен был и далёк, и ели мы пищу для ума, холодную пресную сырую еду, скудный сухой паёк. Из нас, готовя раз навсегда, не дав играть и считать ворон, растили школа и детский сад холодных сапожников для труда, годных к службе солдат оборон, холодных войн и голодных осад. Из чувств нам знаком только голод чувств, эмоциональный голод тоски, острый чувственный авитоминоз, но нас это не пугает ничуть, подобные чувства нам не близки, страх это просто такой понос. Жизнь только зимняя смерть, тоска, плоская шахматная доска-Москва, складное поле для игр ума, в них играет бесчувственный идиот, и в этот час по доске идёт к нам любовь сома, печень налима и рыбий жир трески, отжатой насухо, в ноль, – мы ели только такую треску, мы знали только такую жизнь, не испытав, что такое боль, мы испытываем лишь тоску. 30.08.2010, Верхнее Ступино * * * С древом жизни по соседству расцветает смерть-трава. Мне досталась по наследству, есть и думать, голова. У неё всего два уха, но зато она сама есть сокровищница духа и вместилище ума. В ней всё время бродят мысли и количество идей, как у прочих в этом смысле столь же умственных людей. Мне б, по ходу и по жизни, очень надо, но, увы, не добраться к древу жизни, не касаясь смерть-травы. Мысль во мне одна сочится, клонит голову на грудь: как бы так бы изловчиться перепрыгнуть как-нибудь, иль на шаре на воздушном смерть-траву перелететь? Мне на древо очень нужно, чтоб всегда не умереть. Голова моя набухла, в ней гуляют много лет мысли-цифры, мысли-буквы, а ответа нет и нет. 30.08.2010, Верхнее Ступино НЕМОНОТОННЫЙ РЯД Сперва приходит лихо, потом приходит плохо, потом приходит эхо от силы два-три раза, в конце довольно глухо, и наступает тихо, но следом режет ухо разбившаяся ваза. 01.09.2010, Верхнее Ступино * * * Меня берёт за горло время и пальцы стискивает тесно, пока ещё я здесь, со всеми, но как надолго, неизвестно. Не знаю, каково бутылке, когда её берут за горло, а мне до кружева в затылке, как от блевотины и порно. Я покрываюсь мерзкой сыпью, пупырчатой гусиной кожей при мысли, что до донца выпьют сейчас или чуть-чуть попозже и одноразовой посудой швырнут – и вдребезги, в осколки. Просил ведь навсегда и всюду, а дали здесь и ненадолго. И так от этого хреново, и так натягивает нервы, хотя всё это так не ново и происходит с каждым первым. 01.09.2010, Верхнее Ступино КАК ТАК Как бросить курить Как создать бизнес-сайт, приносящий деньги Как изменить свою жизнь Как стать энергичным и целеустремленным Как создать сеть торговых автоматов Как завоевать мужчину Как сохранить капитал Как познакомиться с девушкой Как заработать в интернете Как вернуть любимого человека Как завязывать галстук Как правильно целоваться Как сделать так чтобы отпустило Как соблазнить девушку Как незаметно убить человека Как стать красивой, счастливой, богатой и здоровой Как узнать свой IP Как увеличить член Как набрать вес Как похудеть Как похудеть за неделю Как быстро похудеть Как легко и быстро похудеть Как увеличить рост Как стать трейдером Как заработать деньги Как раскрутить сайт Как начать свой бизнес с нуля Как продать Как опубликовать и разрекламировать свою книгу Как правильно составить резюме Как вылечить алкоголизм Как выбрать ноутбук Как познакомиться, как понравиться, как привлечь, как соблазнить Как заработать миллион Как удвоить продажи розничного магазина Как правильно выбрать ортопедический матрас Как заработать на Форексе Как избавиться от прыщей Как Как? Как?! Как, как, как, как, как, как, как, как?!! каккаккаккаккаккаккаккаккаккаккаккаккаккак… КАК!!! НИ ОДНОГО ЗАЧЕМ. 01.12.2010, Москва |
Содержание