Всюду Наше Всё
Тексты 2004 года
часть 1
* * *
Из атласныя грязцы
Прахорями вверх –
Расписные мертвецы,
Буйный фейерверк!
Вертикальный взлет мощей,
Зонтичный разлет –
Исцелившийся кащей
Рухлядь раздает?
Или ключница-земля,
Претерпев от нас,
Вытряхает до нуля
Вековой запас?
Все же на любом пути
Что-нибудь спасём,
Потому, как ни крути,
Всюду Наше Всё.
январь 2004
* * *
Блаженные Людвиг и Даниил
Преодолели Море Чернил
Вплавь, оставляя мир за спиной,
И вышли нагими на берег иной.
Сто сорок смирительных суток одни,
Сферический куб созерцали они
В стеклянной степи между ночью и днем
И грани молчаний считали на нем.
За это в краю неразменных наград
У каждого – свой зачарованный град,
Астральное тело о двух головах
И долгое эхо в окрестных словах.
февраль 2004
* * *
Голова ночного виденья
На тарелке лунных вод
В ожиданьи дня и выданья
Выдувает Кислород:
Стены, тьмою закруглённые,
И бездонный потолок –
Чтобы все жёлто-зелёные
Вышли надышаться впрок.
февраль 2004
* * *
Спасибо, что остался Ваней
Всех давешних истолкований:
Упрямым встанькой естества,
Кочевником насчет родства,
Дворянской костью в рационе
Дворняжки-родины и даже
Шутом на односпальном троне
В охлократическом пейзаже,
Но только, Господи, не той
Бездонной грозной калитой,
Прибитой к воздуху бореем,
Которой сообща болеем.
февраль 2004
* * *
Кто здесь начальник масштаба?
Крылатая белая жаба:
На теневой стороне Луны
Из овсяной былины печет блины,
На руинах престольных календарей
Воскресает из чёрной грязи –
Все причудливей в каждой фазе.
Кто владеет общими снами,
Всех священных зверей мудрей –
Знает, как управиться с нами.
Взять на себя позывные «Сокол»
И дотемна уплотнять полёт,
Чтоб напитался кирзовым соком
Даже тот, кто с него блюёт.
февраль 2004
* * *
У музейных девушек – чай ни с чем,
Песенки кошерные ни о чем,
Слюдяные крылышки по плечам.
Водопроницаемых дней картон,
Тихий многопалубный груз картин –
В Лете утопающий карантин.
На правах свидетеля воздух сед,
В сумерках приватен публичный сад –
Там солярный бог отбывает ад.
Ни с какого боку не ждет вестей,
Честно собирая в кулак пустой
Силу, нареченную красотой.
март 2004
* * *
У седенькой Пощёчины
Под языком – ключи,
Глазницы зарешёчены,
Увечья горячи.
У сухонькой Амбиции –
Зрачки по двести ватт,
Пыльца на амуниции,
Ошейник жестковат.
У голенькой Депрессии –
Веночек из репья,
Слеза взамен конфессии,
Свирель взамен копья.
В гремучей декорации,
Где полысел уют,
Стоят немые грации –
Гипнотизируют.
апрель 2004
* * *
Учитель радости,
Седая праща,
Пригревший сладости
В пещерах плаща,
Достань любую,
Досчитай до пяти,
Метни вслепую
И в меня попади.
Ревнитель горести,
Немотствую, чтоб
На певчей скорости
Впечаталась в лоб,
Телесный тесный
Сокрушая состав –
Чтоб стал я бездной,
До пяти досчитав.
Воздушный суженый
На том берегу,
Тобой контуженый,
Блаженно реку
Бодягу праздную
Во славу реки
И небо праздную
Земле вопреки.
июнь 2004
* * *
Снизу, выпростав корявые руки,
Корни просятся к ветвям на поруки.
Сверху, воздух сотрясая приплодом,
Ветви сохнут по иным кислородам.
Так осёдлых искушает начало.
Это дерево себя раскачало,
На подзолистую гневаясь милость.
Будто исподволь летать научилось.
июнь 2004
* * *
На прощанье вино поцелуй и гони взашей!
Кровеносные трубы немотствуют из траншей,
По нехоженым травам незримый ползёт лишай.
Нахлебался музыки – теперь тишину вкушай!
Как на общих работах горлышко ни труди,
Сухомятка воздушная встанет колом в груди,
Растревожит чрево и, обжигая пах,
Механическим чучелом выставит на песках.
июнь 2004
* * *
Мой комолый милый друг,
Дай мне знак из первых рук,
Неказистый чистый звук,
И моё глухое «ми»,
Как фонограф меж людьми,
Всеми фибрами прими.
Символический обмен,
Возвышающий обман –
Говорят, у них роман.
Рай не выдержит троих –
Мирозданья рыбий мех
Может лопнуть от помех.
июнь 2004
* * *
Из воздушных швов, земляных пелёнок,
Глубины зеркал водяных
Смерть крадётся на цыпочках, как цыплёнок,
Как орлёнок, летит под дых.
Этим летом тесно нам отовсюду –
На миру не раскинуть рук.
Днесь обгаженный весь, замещая Будду,
На ходу каменеет друг.
Будто хочет, сгинув, начать сначала,
Да соломинка не даёт
Или та струна, что вчера звучала,
В ненасытный упасть помёт.
июль 2004
часть 2
* * *
Ни в службу, ни в дружбу, ни в родину-мать
Не мог, не хотел, не умею впадать.
Конторы, архангелы, люди,
Простите иуде!
Сухой колобок укатился домой,
Дневной теремок нарядился тюрьмой,
И вервие ластится к вые
Уже не впервые.
Из хищных известий и жвачных забот
Такое удушье над сердцем встаёт,
Что корчится речь испитая,
В молчанье впадая.
сентябрь 2004
* * *
Но стань, неделя, неделима
На спаниеля и налима,
Темнейшая из лотерей,
Себя в самой себе лелей!
Врачуй воздушную проказу
И водяную немоту,
Доверясь двум стихиям сразу,
За этой прозревая ту!
Сроднённое не расслоится:
Внутри провинции – столица,
Отдохновение – в труде,
Как воскресение в среде.
сентябрь 2004
* * *
Конь бледный в кожаном пальто,
Отверзив двери восприятия,
Роняет на мои занятия
Железной тени долото.
Когда бы оная летала,
Я не вкусил бы звон металла,
Который окрылил меня
Под сенью бледного коня.
сентябрь 2004
* * *
Врата братаний, поросшие лунным мхом,
Вросшие в звёздный верх и телесный низ…
Как мы любили кататься на них верхом,
Покуда в зрелость не сорвались!
Будущий памятник, бывший аттракцион,
Время слоится, сводя словеса на нет:
В мороке створок, доселе не уценён,
Незаживающий встал просвет.
У чужака ничего не проси взамен,
Кроме оплошности, нежности, памятной ерунды –
Слишком просторен путь вдоль воздушных стен,
Не миновать беды.
октябрь 2004
* * *
Задремал воздушный часовой,
Бой минутной против часовой
Затянулся на лице отвесном.
За венозный преизбыток свой
Сердце отвечает головой
Перед временем и местом.
Пленница полуденного сна,
По ночам вращается она
В обществе летаюших тарелок,
И целует бледную луна –
Ласковая, как часы без стрелок.
октябрь 2004
* * *
Незримая, она всегда близка,
Столица нашей родины Тоска.
Высоко разливается окрест
Белёсый свет её полдневных звезд,
Сводящий утопающих с ума…
Как хорошо, что есть цветная тьма,
Секретная нора на самом дне,
Утопленник с собой наедине.
октябрь 2004
* * *
Я – спичка. Мой удел кривой –
О землю чиркать головой.
Я – эхо глинистого рая:
Земля – сырая, я – сырая.
Поёт осипшая вода,
Что мне не вспыхнуть никогда.
Но слаще дымного горенья
Шершавая музы́ка тренья.
ноябрь 2004
* * *
Все мои девушки жили на том берегу.
Все мои детские ужасы были румяны.
Все мои деды-отцы переспали с войной.
Все мои реки в одну уместились строку.
Все мои солнца в себе отыскали изъяны.
Все мои тени ко мне повернулись спиной.
ноябрь 2004
* * *
Норма жизни выводит одна за двух.
У неё пророс абсолютный слух.
Повелительное сопрано
На сухой паёк переводит дух:
Ляжем трезвые, встанем рано.
Зависая над полем дневных неволь,
Головной регистр усыпляет боль.
Пневматическое вибрато
Из пустой породы качает соль,
Пустяковой добыче радо.
Дымовая завеса бубнящих ртов
Над сырыми поленьями городов –
Искушение домочадца…
К хоровому хаосу будь готов,
Если соло начнёт качаться.
ноябрь 2004
* * *
Наши рты вонючи,
Нашатырные онучи.
Наши сны раздеты
До скоромныя газеты.
Мы – сорокалетки,
Лимита телесной клетки.
Валуны распутья,
Усмехаемся сквозь прутья.
декабрь 2004
* * *
Люблю любовию особой
Корявый краник меднолобый,
Пустивший корни на стене.
Пусть по нему следы износа
Прошли от вентиля до носа –
Увечное милей вдвойне.
Вот из такого краника
Течёт моя органика.
декабрь 2004
* * *
Игрой разношенных уключин
Так органично ограничен,
Какой ты, всё-таки, добычин!
Твоя добыча – в гулком чреве.
Не помышляй о лучшем крове,
Варясь в желудочной отраве.
Твоя свобода – в несвободе,
Как солнышко на небосводе,
Отогревает в лучшем виде.
Плыви, благословенный ужин,
Левиафану в глотку брошен,
Который изнутри не страшен.
декабрь 2004
