ЗАПИСКИ ЛЕНИВОГО ЧИТАТЕЛЯ–2
И что меня потянуло на эти обзоры, сам не пойму. Вроде, занятой человек, за хорошие деньги не соглашался писать всякие там статейки да рецензийки, а тут вдруг взял и совершенно бескорыстно уже вторую телегу наваял. (Кстати, на вторую ушло аж два дня работы!) Видно, перо застоялось, утомленное одними лишь компьютерными книжками для начинающих…
Но ближе к телу. В разделе «Эротическая литература» пятнадцать работ (одна выставлена дважды, так что - четырнадцать). На все вкусы: тут вам и эротика, и порнуха, и мистика всякая, и просто литература.
Предупреждаю, в тексте записок имеется обильная ненормативная лексика. Нервных просят удалиться (удавиться!).
Изящная ироническая игра в откровенность. То есть, откровенность настоящая, даже простодушие некое явлено. Но такое игровое и забавное, что на автора и не подумаешь, что он правду говорит. А он, наверно, правду говорит – и о своих «сисечках» непонятных, и о некотором злоупотреблении оно… ано…, короче, мастурбацией. И о трудностях методологического порядка, которые возникают у него при измерении своего ху…, хо…, короче, полового члена. В общем, славный рассказик. Рекомендую всем любителям литературы не только про еб…, трах…, короче, про половые сношения, – но и вообще.
Мистерия такая. Идеологизированный и стилизованный разврат, роскошный до самой последней степени, как страшноватые красавицы у Феллини в «Трех шагах в бреду».
Девушка приходит в клуб потомков Пушкина, Тютчева и Нащокина, а там начинается непонятное – как во сне. Какие-то графья, изящные дамы в вечерних туалетах. Все таинственно трахаются на роялях и возле. Девушку на руках несут из зала в зал. Юноша, похожий на ее ушедшего любовника, делает ей хорошо. Какой-то важный господин (вроде бы, князь) произносит до, после и во время траха темноватые речи евгенического или даже расистского, короче, научного свойства – что-то насчет правильной генетики, горизонтальной эволюции (термин не разъясняется). В конце девушку погружают в таинственный бассейн, куда таинственные потомки Пушкина, Тютчева и Нащокина спускают свою генетически выверенную сперму, дабы девушка ею таинственно переполнилась.
Письмо умелое, но особых находок в плане стиля нет. Тем не менее, прочесть было интересно.
Неловкое обличение засаленных и прыщавых противников секса, которые сами-то агитируют против секса, а сами-то норовят, чуть что, поебаться. Если честно, не приходилось мне в жизни видеть противников секса, а потому необходимость язвить их орудием сатиры (да еще таким тупым) для меня неочевидна.
А чтобы спародировать Достоевского, мало смешно переиначить его фамилию.
Автор, судя по всему, именно геофизик: неважно владеет языка, которого писать. Как понять фразу: «Со стороны невесты, если я не ошибаюсь ее звали Катя, да, еще, Игорь с ней развелся через год, были одни женщины, причем все как одна, преподавательницы кафедры филологии»? Как ее правильно прочесть? Шлите ваши ответы г-ну Али, копию мне.
Или:
«Все наши отношения с филологией до этого сводились:
– Товарищи абитуриенты, минимальный размер сочинения полторы страницы…»
Или: «Все эти козлы квасили по черному и только спорадически выскакивали поскакать под Криденс или Диппепл. Я как проклятый, со своими 188 и относительно трезвый, должен был танцевать все танго подряд».
Ранимую душу поэта (мою, если кто не понял) невыносимо терзают однокоренные слова «выскакивали» и «поскакать», стоящие рядом. Прозаик по сравнению с поэтом, конечно же, как плотник по сравнению со столяром, но такие вещи должен чувствовать даже он, прозаик. А что такое «со своими 188 и относительно трезвый» – это уж бог разберет.
НО! С юмором у автора все в порядке, так что читать вполне можно. Хороший редактор привел бы эти рассказики в читабельный вид за полчаса.
Особенно же хорош, по-настоящему хорош последний рассказик «Кое-что из Боккаччо», легкий и точный, в духе Довлатова. И ошибок почти нет!
Самое забавное в русской эротической литературе, а точнее, в порнушке, это то, как авторы корчатся, когда им надо назвать вещи своими именами. Тут имеется несколько подходов:
1) формальный, при котором автор тупо употребляет везде одни и те же нейтрально-медицинские слова: «член» и «влагалище» (реже, «вагина»). Понятно, что ни нейтральными, ни медицинскими эти слова давно уже не являются;
2) роскошный, обычно употребляется дамами, а также мужчинами в моменты наивысшего жеманства: «ее перламутровая раковина покрылась легкой патиной желания», «ее влажный грот призывно затрепетал»;
3) грубый способ именовать не именуемое довольно редок: называть хуй хуем решаются не все авторы. Да и не всякий читатель порнухи этой откровенности обрадуется: ханжество свойственно и онанистам;
4) комбинированный, при котором все предыдущие подходы перемешаны в самых причудливых сочетаниях. Это наиболее распространенный способ, что вполне понятно: стилистическая выдержанность авторам этого жанра свойственна крайне редко.
«Сексесса» – в основном, оперирует роскошными эвфемизмами: «место мучительного любопытства», «стрела невыносимого мучительства», «три ствола, заряженные полным боекомплектом, целились ей прямо в грудь». Стиль с претензией на изящество, описания вычурные, стилистических ошибок полно.
Фабула проста: три юных темпераментных грузина на переполненном пляже знакомятся с юной темпераментной сибирячкой Нелей, которая случайно оказалась на пляже совсем одна. Потом – ресторан и необходимость рассчитаться натурой. Девушка сперва боялась, но потом взяла дело в свои руки, поскольку ребята были нестрашные и не знали ранее девушек, как и она – мальчиков. Короче, Неля полюбила их как старшая сестра, а они ее – как сорок тысяч братьев. Отважная сибирячка со всеми ими немножко потрахалась, и хотя все это было у нее впервые, сделала всем троим по минету, позволила поиметь себя в анальное отверстие и даже заставила мальчиков сделать тоже самое по отношению друг к другу. Во как автор раззадорился.
Все бы ничего, но тут читателя ждет сюрприз – мораль сей басни. Аж цвет шрифта поменялся от изумления с черного на синий. Неля вышла замуж за партсекретаря и много-много лет никогда уже ни с кем не была счастлива в половом отношении. Представляете себе? Автор так и пишет: «И тогда поняла она, что пришла расплата за ту ночь греха, что навсегда суждено теперь ей оставаться фригидной и холодной женщиной».
Ужасти, ужасти какие! За что ж вы так свою героиню, уважаемый В. Юровицкий? Ну, потрахалась с мальчиками, кому от этого плохо? Всем было хорошо, один писатель недоволен. Строгий, как господь бог.
Роман или повесть, хрен разберешь эти дефиниции. Скорее, повесть. Главная героиня на зоне беседует с покойной бабушкой и рассказывает ей всю свою жизнь. Эротики нет вовсе. На литературу сделан жирный намек.
Еще одна проза с претензией, но уже с гораздо большей. Главная героиня – очень прямо какая-то крутая журналистка, женщина трудной судьбы, лихая головушка, много пострадавшая, поблядовавшая (может, в этом и состоит эротика?), никем не отразимая (как поется в песне про кипучую и могучую родную армию): «Впрочем, красота доставляла одни неудобства: блондинкам скользко во все времена».
Местами написано хорошо, но очень мешают хаотичный и поэтичный до невнятности стиль, хаотичный сюжет и вполне хаотические грамматика с пунктуацией. Не дочитал. Так что, может там дальше и есть какая-то эротика (впрочем, сомневаюся что-то: моральные проблемы).
Рассказ о том, как скромный выпускник университета в первый день своей трудовой деятельности был послан на картошку, где вступил в близё-охонькие отношения с двумя хоро-ошенькими библиотекаршами Таней и Леной. Вступил и остался доволен. И они тоже. Краткая история трудовых свершений в горячую сельхоз-страду. Потом отъезд, поиск девушек, отыскание девушек, хэппи-энд: здоровая шведская семья.
Впрочем, имеется гипертекстовая развилка, если туда пойти, будет совсем другой сюжет. Библиотекарши уехали, происходит знакомство с симпатичной дочкой управляющего. И в итоге плюс на плюс дает минус: не остается ничего – ни дочки управляющего, ни Тани с Леной.
Впрочем, имеется еще одна гипертекстовая развилка, если туда пойти, будет совсем третий сюжет. Вместо хэппи-энда с Таней и Леной – хэппи-энд с дочкой управляющего.
Вполне можно было этот текст отправить в раздел «Гипертекстовая литература».
Написано грамотно, но неинтересно. Не все ветви равноценны: основная выстроена логично, а две других – нет. Если история была о счастливой женитьбе, то история с Таней и Леной, занимающая половину площади рассказа, должна же как-то соотноситься с целым? Не соотносится. Оно, канешна, гипертекст, как и было сказано…
Очень плохо коряво, по-идиотски написанная вещь. Думаю, Отец Федор – самый никудышный писатель во всей номинации, не способный (или не желающий по неизвестным мне причинам) построить ни одной фразы без нелепой и, увы, даже не смешной ошибки (смешные графоманы вообще редкость, талант своего рода). По уровню владения русским языком и литературной техникой «Выдающиеся женщины своего времени» напоминают ночной рассказ семиклассника в советском пионерлагере.
Может, конечно, задача такая именно и ставится. Но зачем? Слишком уж легкая что-то задача...
Короче говоря, большое человеческое спасибо и автору, и публикатору («Вестник магического соцреализма "Черное солнце"») и номинатору («Сетевая Словесность») за это чудесное произведение.
Мой браузер не находит этого файла на сервере http://www.narod.ru. Да и я сам, полазив немножко по Народу.Ру и даже воспользовавшись его поисковой системой ничего такого не нашел. Типичная эротика (в отличие от порнухи): ничего не показали – так только, подразнили…
Уголок юного садомазохиста. Вариации на темы маркиза Де Сада и Виктора Ерофеева. Сладострастные сцены с причинением физических и психологических мучений абсолютно послушным и на все согласным девицами, перемежаемые подходящей к случаю философией. Такая сказочная школа разврата, мечта богом и бабами обиженного мужчинки, тайного повелителя женщин.
Хотя все это и не совсем оригинально, написан рассказ (или, блин, все же повесть?) очень прилично, даже мастеровито. Я прочел с интересом, хоть данная перверсия (я правильно употребил термин?) мне и не близка.
Удивляют на этом фоне фразы вроде: «Я помокрела, когда вы сказали, что Олег будет моим хозяином. Ведь он такой красивый…». Как-то не вяжется утонченный разврат и «помокрела». Вот если б «помокрелла»…
Порнуха. Откровенная, однообразная порнуха, вульгарная, кое-как стилизованная под порнуху XIX века.
Доктор апчехов зачитывает по тетрадке: «В комнате уже раздавался сильный сосущий звук от движения члена во влагалище... Перенося тяжесть моего тела на девушку, я приподнял правой рукой одну ножку Галчонка, стараясь придать ее вульве такое положение, при котором этот сладостный звук был бы особенно сильным. Мне это удалось, и я с невыразимым наслаждением упивался этим звуком, медленно протягивая член во всей длине влагалища».
Читая это, я сразу вспомнил те будоражащие воображение листочки, которые мне давал читать в пятом классе один продвинутый мальчик. Автор того памятного произведения писал, как сейчас помню: «Через минуту он вернулся, неся посвежевший член». И мальчик, который эти листочки откуда-то принес, пояснял: «Понял, нет? Это он подмылся!». Я сразу же понял, однако само слово «подмылся» было все-таки не вполне ясно, ощущалась лишь какая-то непристойность в этой приставке «под»…
Возвращаясь к «Галчонку»: персонажи этой повестушки кончили много раз, разными способами: туда, сюда, в это место и в то, вприкуску и вприглядку. Рассказана очень трогательная история о том, как брат много лет нежно трахал в попку свою сестру, даже в мыслях не имея лишить ее девственности («Но ебать не соизволил: слишком мало был знаком», как поется в частушке).
В заключение еще одна цитата: «Я вытер ее полотенцем, обнял и, усталые, но довольные, мы заснули на несколько часов». Эти «усталые, но довольные» выдают в авторе человека, учившегося таки в средней школе. По когтям узнают льва.
Ужасная тягомотина. Нету ни сюжета, ни поэзии, ни эроса, ни даже «подъемной тяги» предыдущего опуса. Богоборчество. Байронизм. Старательный эпатаж. Если принимать все сказанное близко к сердцу – порнография духа. А если не принимать – просто претенциозная скучища.
Первая любовь, чистая и невинная. Он математик четверокурсник, она философ второкурсница. Целуются на фоне раскрытого томика Бердяева (ну, конечно, Бердяева!), невзирая на собственные бердяевские сексуальные проблемы (который вряд ли одобрил бы выбор нашего героя). Их прерывают. Свидание в семь вечера, когда взойдет Венера. Он отправляется в свой пансионат. Ходит туда-сюда. Не решается купить презерватив (следует сцена, подозрительно похожая на старинный анекдот про покупку презерватива). Вечером у них все получается. И без презерватива обходятся (ей сегодня «можно»), и девушка оказывается хорошей, не динамисткой (она даже не отнекивалась толком, сразу дала). Полное счастье, причем дважды. И сам попал куда надо, причем без помощи рук. Причем, девушка оба раза кончает раньше, что преисполняет его особенным счастьем. От такого особенного счастья он готов даже познакомиться с ее мамой.
Все очень мило, этакий Бунин, «Темные аллеи», но без бунинской горечи.
И, увы, стилистические сбои. Что-то там «тесно облегает ее ладную девичью фигурку». Ладную девичью фигурку, блин!
Или вдруг, посреди жасмина и восходящей в небе Венеры неожиданно грубо звучит: «Ляг, милая!». Хорошо еще не «ляжь»! Лучше бы герой нежно сказал: «Ложись, милая!». Я понимаю, что герою не до того, не до выбора слов, когда девушка уже почти раздета. Но автор-то чувствует что-то или нет?
Нюансы, мелочи, но именно на них все и держится.
Это никакая не эротика, это про любовь. Девушка встречает любимого, провожает любимого, волнуется, тоскует, плачет (кажется, они даже не переспали). Искренне, просто, поэтично. Но и не более того.
|
