– Это уже какое по счету издание вашего самоучителя?
      – А у меня сейчас сразу несколько выходит. Первый, основной самоучитель, – седьмым изданием. Тот, что с подзаголовком "Начинаем с Windows", новейшая версия, – вторым. Да еще "Самоучитель полезных программ" – третьим.
      – Поэтические подборки в толстых журналах идут одна за другой, концерты в различных центрах авторской песни – аналогично, персональный сайт в Интернете живет своей активной жизнью... Вы кто, вообще, такой? Может, бард?
      – Слово "бард" я не очень люблю, хотя формально, конечно, отношусь к авторской песне (как человек с гитарой), но стилистически очень сильно с ней не совпадаю. По самоощущению (да и по статусу) я – поэт.
      – С одной стороны вы – человек компьютерный, тесно связанный с Интернетом. С другой – поэт, автор и исполнитель собственных песен, человек творческий. Существует ли творчество в Интернете как нечто самостоятельное – или оно вторично по отношению к литературе, музыке, живописи, то есть всему тому, что прекрасно существовало до Интернета – и без Интернета?
      – В том смысле, о котором вы говорите, существование в Интернете – еще одна форма публикации, особенно актуальная для авторов, живущих далеко от столиц, у которых нет возможности сюда приехать потусоваться. Но Интернет – это и арена для экспериментов. У ранних интернетчиков был своего рода спорт: какой бы еще проект залудить, чтобы народ на него повалил. Тогда еще не думали о том, что проект можно продать, было просто интересно.
      – Какие проекты наиболее успешны с вашей точки зрения?
      – Например, anekdot.ru. Безумно популярный сайт! Правда, мои любимые анекдоты всегда идут вторыми-третьими. Первые – всегда несколько пошловаты.
      – А в чем принципиальное отличие этого сайта от сборника анекдотов, который можно купить в любом киоске?
      – Сборник выйдет только через год. Но ведь по анекдотам можно проследить динамику социальных процессов. В постсоветское время анекдот стал чахнуть. Никто не понимал, над чем можно смеяться. И вдруг появились анекдоты про новых русских. То есть, конечно, не вдруг: сначала появились сами новые русские, бандиты, богатые – и некоторый испуг перед ними. А потом, когда появились анекдоты – ну, вы знаете, про "мерседес" и "запорожец", про «златую цепь на дубе том», стало ясно: люди смеются, значит, перестали бояться. Я жду, когда в Интернете появятся анекдоты про чеченцев, это будет знаком выздоровления.
      – Анекдот, понятно, наше все. А есть ли что-то более серьезное, про что можно сказать: не было бы Интернета – мы бы оказались лишены такого замечательного проекта?
      – Конечно, библиотека Максима Мошкова. Замечательно поставленный проект! Сначала Максим туда сканировал книжки, которые нравились ему лично, теперь запускает то, что нравится другим. Понимаете, ему присылают только любимые книги, на сканирование которых не жалко потратить время, и в этом – залог успеха сайта.
      – По поводу литературы в Сети мнения разделяются полярно. Одни (во главе с Вячеславом Курицыным) считают, что только там и есть настоящая литература. Другие – что это помойка, в которой, ройся, не ройся, жемчужин не найдешь. Может ли появиться что-то действительно оригинальное, чего не существовало на бумаге?
      – В середине 90-х интернетские литераторы говорили, что есть некая сетература, то есть, сетевая литература, которая принципиально отличается от противной обычной. Это были огромные претензии при отсутствии реальных результатов. Я тогда написал статью, где говорил, что все хорошее рано или поздно попадет на бумагу, имея в виду поэзию, – в прозе, возможно, все не так благополучно. Поэт может "засветиться" на сетевом конкурсе – "Тенета", "Улов". Вот я печатал Таню Риздвенко на своем сайте, потом она поучаствовала в "Улове", где ее заметила Ольга Ермолаева из "Знамени" – и опубликовала.
      – То есть, можно сказать: этот человек родился в Сети?
      – Да нет, она и до этого писала, у нее даже книжка выходила, но как-то никто ее не замечал, а через Сеть она попала в толстый журнал, пошли рецензии... Журналы производят отбор, модерируют. Литература в Интернете живет чаще всего без модератора, который бы "фильтровал базар". Это грозит Сети превращением в Вавилонскую библиотеку (как в одноименном рассказе Борхеса). Есть все, но найти невозможно. А найдя, нельзя понять: точно ли это "Книга судеб"? На каждом литературном сайте есть своя тусовочная иерархия, со своим локальным гением. Но я, например, во многом ориентируюсь на литературные журналы и сайт "Журнальный зал" "Русского журнала". Это "ценностей незыблемая скала", пусть и не абсолютная.
      – А знаете ли вы такого Шмубзика, о которого сломано столько копий на форумах "Круга чтения" "Русского журнала"?
      – Я был членом профессионального жюри последних конкурсов Интернет-литературы "Тенета", там его награждали. Или ее, не помню. У него (или у нее) есть свои фанаты, но по-моему это умеренно интересно.
      – Но это пока не выплеснулось за пределы Интернета?
      – Это – нет. Но есть Рома Воронежский, который остается там лишь потому, что непубличный человек. Когда я читаю его маленькие рассказы с монитора, то просто улыбаюсь, и бегу себе дальше. Но вот в Питере (не по его инициативе, конечно) выпустили Ромину книжку, – и произошел комулятивный эффект: улыбка от вещи к вещи усиливалась, превратившись к концу в этакую блаженную улыбку счастливого идиота – так мне все понравилось. Этот эффект при чтении с экрана недостижим, увы. Все спешим.
      – Что будет с творческим началом в Интернете дальше?
      – Это будет зависеть от технических возможностей, которые на сегодня исчерпаны, потому что Интернет пока очень зависит от состояния телефонных сетей. Если у нас, как на Западе, будет широкополосный высокоскоростной Интернет, тогда начнется невообразимый аудиовизуальный бум.
      – А что будет происходить с литературой в Интернете?
      – Она все больше становится делом писателей. Зато и самих писателей все больше. И все они будут читать себя и друг друга. Будут, конечно, и просто читатели, но совсем немного. Вообще наш аудиовизуальный мир оставляет все меньше времени для чтения. И желания читать. А у некоторых – и писать.
      – А у вас?
      – Когда я начинаю писать очередной самоучитель, времени для чтения не остается. 12 или 14 часов работы – и спать. И так полгода. А вот в перерыве я расслабляюсь и читаю то, что пропустил. А пишу вне зависимости от всего остального – когда пишется.

Беседовала Юлия РАХАЕВА