|
Голый попояс в перьях и дырьях скачет по полю с вилкой в руке. Хочет втыкнуть он этую вилку в толстого сладкого зверя кусь-кусь. Толстый и сладкий, сидя на ветке, в листья зарылся и ни гугу. Рядом зарыты толстые детки, тощая тёща и репка-жена. Голый попояс рыщет по лесу, ищет по нюху, ловит на слух. Сладкие тихо сидят и не пахнут, лапами пахли и нюхли прикрыв. Голый попояс скачет кустами, перья и дырья жаром горят. Оную вилку в каждую норку, в каждую ямку ткнуть норовит. Сладкий и толстый сделался плоский, стал развеваться и шелестеть, вроде как листик, только с ушами, лапами, тёщей и репкой-женой. Голый попояс видит улитку, валит на кочку, вилкой разит, жрёт, упиваясь кровью горячей, и засыпает. И так каждый раз! Много попоясов ловят кусь-куся в поле, в кустах, на сосне, под сосной, но никогда ни один из кусь-кусей не был попоясом пойман и съет. Этот улитку, тот простоквашу – схватит, сожрёт и охоте конец. Этот уснёт, тот на пень взгромоздится, станет хвастливые песни орать. А ведь кусь-кусь – он ведь даже не сладкий! Кисленький даже, с пряной сольцой – лучшая закусь-кусь к тёмному пиву, если в сосисках его повалять.  
 |