|
ВЕЧНАЯ МЕРЗЛОТА Толстая гладь расположена вдоль горизонта, вся в промоинах тьмы, в плавных наплывах. Лупит и лупит по пористой тверди картечью, ломит и ломит солому унылая сила. Бродит солдат, затерявшийся в долгом и нудном. Сводит челюсти спазмой, сладкой зевотой. Днём минус сорок по Цельсию, ночью – по Гринвичу. В тело вмерзает душа, словно гвоздь раскалённый в плоть ледяную вплавляется, остывая. Старый фарфоровый купол в трещинах мелких, в ломких узорах, в пробоинах, порах и дырах. Ночью из нор вылезают глазастые звери, волки, медведицы, рыбы и люди в кухлянках. В красных оленьих глазах и в зелёных кошачьих нет ничего, что бы стоило помнить, проснувшись. По заметённой реке движется тёмная лодка, широким веслом, как лопатой, кидает снег перевозчик. Долго на месте гребёт, склонившись над телом, зубы пытаясь разжать, достать обол заскорузлый. Плюнув уходит обратно. И правда, чего уж сильно корячиться: спешки особенной нету. Вот рассветет, потеплеет, отступит ледник, а тогда уж перевозчик вернётся, доделает то, что не сделал... – Если вспомнит, конечно. – Ну, да, если вспомнит...  
 |