АПОЛЛОН СОЮЗНЫЙ

Я матый лох, бегущий краем света.
Я натый мох в фундаментах домов,
в которых жил тот ликий солнцем бог
всех рявых куд, всех слов потенциальных,
лысеющий в стараниях, однако
не слишком чтобы лепых и приличных, –
о закудрявливаньи лысых и убогих,
и тех которым пофигу прислали
из всех иных краев трудолюбивых,
но не центричных логосом и солнцем, –
о загибании волосьев и колосьев,
полозьев и поленьев, и вареньев,
не о раскручивании – о разгибайстве,
о производстве из какого сора
пушистого такого кифаредства.

Но ликий солнцем, в битвах растолстевший,
увы, он не живет теперь в домах,
где я фундаментом ментальным проживаю
(центристом логоса и мелорадикалом)
доставшийся в наследство материал.
Тучегонителем он скрыт до основанья,
он срыт во тьме (и там же спит и ест),
в гонимых тучах он нашел приют,
мой ликий солнцем, мой союзный ойла,
мой бывший, но отставленный стремист.

И нет его в устройстве зданья мира,
(там правит слово пьяный винокрад
о треснувший асфальт в словоподтеках),
где я как матый лох за каждый звук
плачу наличной кровью и усмешкой,
но счет свой, обязательный к оплате,
я, мирный любочад и сидидом,
Орфей, необязательный к прочтенью,
не предъявлю ни демосу, ни Зевсу.