Пять последних стиховторений
|
* * * У нас за окном постелили ковёр. Зелёный, пушистый, он занял весь двор. Ковёр шевелился, ковёр подрастал. Сперва подстригался, потом перестал. Бежали собаки, сидели коты, ходили вороны, скучали кусты, а мы по ковру опасались ходить: а вдруг он помнётся?.. а вдруг он взлетит?.. И как нам тогда – на летучем ковре?.. А вдруг остановка – уже в Бухаре?.. Потом по приказу откуда-то сверху ковёр поменяли на новый, кленовый, стремительно-жёлтый, почти золотой, скрипучий, летучий, резной, не простой. Ковёр шевелился, кружилась листва, а там, под ковром, проплывала Москва. И мы на ковре, как Хоттабыч, летели, дома и дворы на ветру шелестели, скакали собаки, сидели коты, деревья лысели, скучали кусты. Но тут же последовал новый приказ: ковёр заменить на дырявый матрас – коричнево-серый, шуршащий собакой и слившийся цветом с собакиной какой. Он тоже кружился, но плохо летал: качался, кренился, потом перестал И снова замена, замена ковра – на белый, скрипучий, блестящий, ура! Так стало опрятно у нас во дворе! Скакали собаки по пояс в ковре, скрипели деревья, скучали кусты, из тёплых подвалов глядели коты и санки летели по крепким коврам, кого-то куда-то везли по утрам. Но сильно порадоваться мы не успели: в ковре обнаружились дыры и щели, прорехи из серой мороженой стали. И санки по этим коврам не летали, коньки не скользили – скользили ботинки. Не очень весёлыми стали картинки А дальше всё время меняли ковры: то чёрный, то белый… И правил игры мы так и не поняли, глядя на двор. Но были собаки, коты и ковёр. |
|
Пять последних стиховторений |
Ещё какие-то стихи |