РАЗГОВОР ЮНОГО ПОЭТА И ЮНОГО БАРДА,
СОСТОЯВШИЙСЯ ВЧЕРА В ДОМЕ КУЛЬТУРЫ «МАЗУТ»

Вчера мы пили кофе с бутербардом
и долго говорили о высоком –
о нашем дорогом погонном мэтре –
как форменный жилет ему к усам.
И, закалённый в кассовых боях,
промолвил он, держа рукою кофе:
– Когда читает мэтр, меня по сердцу
лобзает пилкой сладостная лира,
обмокнутая, кажется, в мышьяк! –
Я возразил:
                    – Он выше Пастернака!
Он наш колосс твардосский,– я сказал.
– О да! – ответил он и от восторга
кусал свой утонченный бутерброт.
А я сказал:
                   – Хоть мэтр и не сечёт
(а надо бы!) своих питомцев (нас),
но я считаю, что как критик он
не ниже, чем как литератор он, что
для нас большое счастье.
                                            – Да, высок, –
промолвил он.
                           – А как он нас прекрасно
рекомендует в литер-институт?! –
промолвил я.
                        – А как он очень часто
устраивает выступленья нам
в ДК «Мазут» и женском общежитье?! –
браду свою пушистую взрывая,
промолвил он, задумчиво сморкнувшись.
– А как он нас печатает порою?!
Меня чуть-чуть в подборку не уже, –
промолвил я и лысину погладил, –
да жаль, какой-то гад меня изъял –
редактор.
                – Помню, альманах «Ростки
и колоски». А мне он обещал
мой сборник положить в Главлитиздат!
– И мне мой обещал! И, говорят
(он говорит), там у него рука.
– И, говорят, еще в гуськомиздате!
– Подумать, как широк его охват! –
промолвили мы с этим бутербардом.
– А вот нечлен не может ни хега!
– Экое членство!! – выругались мы.

(Замечу в скобках: для непосвященных
скучны высокие беседы о высоком,
но для таких неистовых, как мы,
для истовых служителей и бардов,
присяжных созидателей, творцов,
для нас все это жутко интересно.
Мы так часами часто говорим.)

Промолвил он, поправив кобуру:
– А ведь в войну он двадцать восемь раз
лежал на ложе мужества – был ранен
в сорок четвертом под Наро-Фоминском,
под Пензой в сорок первом был контужен
четырежды подряд...
                                   – А в сорок пятом
при переправе через Беломор...
– Балтийский?
                         – Да!
                                   – Гляди-ка! Я не знал!
– Ну что ты! Это знаешь, право,
волнующий какой эпизоот!.

Я рассказал. Он сдохновенно слушал
да кушал свой пироженный леклерк.
Кончался перерыв, гасили люстры.
Мы встали с ним, надели с ним фуражки
с кокардами ЛИТО при ЦСКА
и четко зашагали с ним на сцену.
Настало наше время выступать.