ПТИХ ПЕРВЫЙ

Два гражданина окол остановки
писали на столбе, что мы за мир.
При этом оба грязно выражались
и по-татарски говорили вслух.
А может по-еврейски, я не знаю.
Поскольку, как известно, мы за мир,
Я возражать двум гражданам не стала,
а скромно в стороне себе стою.
Но после вдруг один из них сказал:
«Гляди, какая душка через «жэ»!»,
и указал при этом на меня.
Я поняла, что это оскорбленье,
Поскольку «жэ» – ведь это неприлично! –
но я себе молчу и жду троллейбус.
А тот, другой, что с рыжей бородой,
он так особо гнусно ухмыльнулся
и что-то по-еврейски произнес.
А впрочем, это, может, был татарский.
Потом они приблизились ко мне
и стали неприлично выражаться,
чтоб нам поехать вместе выпить пива.
А я сказала им, что я не пью
ни пива, ни вина, ни даже чаю.
А эти двое принялись смеяться,
и бородатый громче и противней.
А после он сказал, что он поэт,
но плохо выговаривал слова,
и говорил, что он всемирный гений,
и что сегодня будет всё читать
в одной квартире (адреса не помню),
и я должна поехать слушать их
(кого-то их) в троллейбусе семнадцать.
И я решила, что всемирный гений –
довольно интересно. И к тому же,
он знает иностранный (или два).
И я решила к ним туда поехать,
хотя на улицах я не знакомлюсь,
но просто он сказал, что он поэт,
хоть плохо выговаривал слова.
И там он им читал свои стихи,
они все совершенно обалдели.
Про что, я, там, не очень поняла,
но тот, который был на остановке
без бороды, он говорил тому,
другому: «Ну, мужик, ты дал!» –
и что-то по-татарски добавлял.
Но только я узнать у них забыла,
как их зовут, поэтому прошу
их разыскать, особенно того,
который с бородой, поскольку он
мне обещал за вечер пять рублей,
но не отдал. И вовсе не за то,
за что мне ваш сотрудник намекал,
а вот как раз за то, чтоб я его
свезла домой, когда он был нетрезвый –
ведь он поэт, почти что как Есенин.
А он, хотя и гений всесоюзный,
но тоже оказался подлецом,
как тот, другой, он был ещё в очках.
Прошу мне разрешить скорей уйти,
поскольку нас в конторе проверяют,
и я боюсь сегодня опоздать
к десьти-пятнадцати, когда у нас начало.
Я в области живу, на Силикатной,
оттуда долго ехать до работы,
поэтому я часто здесь ночую.
Точней, не здесь, конечно, – у подруги,
на станции Медведки. Звать меня
Мария Николавна Магдаленко.




ПТИХ ВТОРОЙ

Один был слеп, другой наоборот.
Он сидели в сквере на скамейке
и в очередь кусали огурец
и чем-то, видно, вкусным, запивали.
А тот, который был в зелёной шляпе,
он плюнул наземь и горелой спичкой
из плюновенья бренье изготовил,
все время щурясь в дыме сигареты,
которую держал в другой руке.
А тот, который был формально слеп,
но духом зряч и даже как бы крепок
в своих, пускай неверных заблужденьях, –
он не хотел, наверное, прозреть –
от брения, помазаньем очес,
и даже энергично возражал,
и даже шляпу уронил с соседа.
А чудотворец тоже возражал,
и поднял шляпу, и о край скамейки,
брезгливо счистил брение святое
и грубо оппоненту заявил:
«Пошел бы ты в купальню Силоам!
Умой свою невыспанную рожу!
Они тебе прочистят там глаза
и мо́зги!». Прям так «мо́зги» и сказал!
А кажется, такой интеллигентный!..
А тот ему, опять же, возразил,
и даже собирался взять за галстух
и по одной, а после по другой
ланите обещал его набить.
Но тут вмешался ваш один сотрудник,
он это безобразие пресек. Или пресёк?..
Нет, кажется, пресек: он их обоих
сопроводил в купальню Силоам,
где оба окончательно прозрели
уже к утру. Я лично это видел.
Я с ними был, и тоже я прозрел.
И в этом энергично подписуюсь:
Иван Матвеевич Лукин-Марковкин.




ПТИХ ТРЕТИЙ

Чего-то я икаю прям с утра.
Да… Звать меня... ик!.. Юдин Петр Симоныч.
Сейчас я по порядку объясню.
Я сборщик взносов в профсоюз в отделе.
Ну, временно – Наталья в отпуску…
И вот вчера я ехал на рыбалку
и взял с собой случайно тридцать рэ
из этих взносов. Просто… ик!.. случайно.
Я с удочками шёл, а этот вот
видал, как я беру за пять с полтиной,
и говорит: бросай свою рыбалку,
пойдём со мной. (Своих, конечно, нет,
а выпить, ясно, хочет…)
                                     Грит, сведу
к знакомой, будем как в раю.
Ну, мы сначала взяли колбасы,
«Пегаса» пару штук и по два-сорок
три штуки… ик!.. Да чёрт же! Ну, потом
приехали, а бабы дома нет!..
Он говорит: «Приедет, обождём!
Давай сперва дерябнем». Ну, поддали.
И он давай стихи свои читать.
Я там не очень, это, разбираюсь,
по-моему, говно… Тойсть, извините,
по-моему плохие. Всё кричал:
«Они меня раз пнут, потом еще раз!
И ржавыми… ик!.. что-то.. пригвоздят!».
А бабы этой нет и нет!!
                                   Потом
он стал кричать: «Свидетельствуй о мне!».
Потом – не помню… Но разбил витрину
не я, а он – вот это помню точно.
Меня там даже не было и близко.
А дальше… ик!.. обрывками. Вот помню,
как мент его вязал… Ой, извините,
сотрудник МВД, а он орал.
И тот его слегка… Ну, да, раз пять,
я думаю, не больше… ик!.. Но сильно…
Чего?.. Ага, ага, конечно, понял.
Спокойно взяли, нежно повели,
а он буянил, да, все так и было.
И вот ещё прошу, чтоб он вернул
мне эти тридцать рубликов, которых
он выманил, используя обман.
Прошу мне на работу не писать,
поскольку я ни в чем не виноват,
всё он меня, ско… ик!.. тина, извините,
а я чистосердечно рассказал,
и сам всё, по своей инциативе.
Свидетельствую, стало быть о нём.