Потянулся за мной проводком,
жадным усиком чёрной лозы;
обернулся бухим мужиком
с придыханьем сивушной кирзы.

Гуталиновой песней звеня,
простучал, сотрясая нутро;
намотал на катушки меня
и жену проводил от метро.

Поморгал мне стеклянным глазком,
завизировал, перелистал;
притаился заплечным сверчком,
посвистел в проводке - и отстал,

сократился, втянулся назад
и отлип от окна моего...
Но остался пеньковый захват,
многопалые руки его.




Вот не станешь болтать и шуметь,
вот не будешь валять дурака, -
и ему ни за что не суметь
под кроватью тебя отыскать!