* * *

От лёгкой спички занялся июль.
Пошли трещать ячеистые крылья,
суставчатые ноги... Полетел
горячий запах срезанной травы.
И грязный пруд пылал и кипятился,
как вьюнош романтический из книжки.

"Пожарники" летели заливать,
тушить и не пущать, изображая
собою буквы "ж" и "у", и "к",
и, обалдев от марева и жара,
от курева, и жарева, и дыма,
с размаху налетали на прохожих,
мотали ошалело головами
и медленно, но спешно улетали.

Прокаркала сигнальная ворона.

Стрекозы выбегали из пруда,
в азарте мародерства и разбоя
кого-то механически жуя
и выпучив глазищи, словно щёки.

Стояли зачарованные дети,
глядели в гипнотический огонь,
совсем забыв про удочки. Под ними
плескалось озерцо червонной ртути,
разлившееся столь необратимо,
что три крылатых звёздочки, три рыжих,
отчаявшись июль остановить
хотя бы до конца стихотворенья,
взлетели строем вверх, в его начало,
и там остались.