КРОВЬ И ЛЮБОВЬ В ИНТЕРЬЕРЕ ГОРОДСКОЙ КВАРТИРЫ |
В лапах подлого Амура плачет бедная Венера. Выдвигается мортира и стреляет под кровать. В молоке чихает сушка, изнывает раскладушка: у ней чешется подушка, её нечем почесать. На полу, раскинув руки, спят потасканные брюки. Под кроватью бьют базуки, ходит кошка вверх хвостом. Таракан усох от скуки. Нимфа тянется к науке. Стул мычит четверорукий, неподоенный притом. Вот подтянуты резервы, затеваются манёвры; съев последние консервы, прёт пехота на фу-фу. А Сильфида на Амуре, как комсомолец на заборе, и несчастная Венера спит счастливая в шкафу. На буфете спит Дриада, в туалете спит Наяда. рвутся страшные снаряды под кроватью и столом. Нимфа тискает Амура, поднимается культура у неё и у Амура, и уже стоит колом. Продолжается сраженье, мыши ходят в наступленье, грохот и столпотворенье, непрерывно пушки бьют. После буйства и разгула Сильфида спит на спинке стула. Муха в блюдце утонула, мухе реквием поют. Нимфа спит на раскладушке. Побеждённые лягушки убежали, бросив пушки, через дырочку в стене. Должен быть парад победы, но мышам пора обедать, |