Александр Левин

Серый ворон хрипло крякал шерстяной головой.
С червяком скакал довольный предпоследний воробей.
Кот мяукал христа ради, разевая нервный рот,
С ним задумчиво ходила кошка, полная котят...

То, что он пишет, можно  долго анализировать, а можно обозначить  двумя словами -  абсолютно странное. Хотя  сразу узнаваемое. Как кошка, полная  котят. Это просто мир, увиденный   под другим углом зрения. Снова оговорюсь, что мир знакомый, просто так уж устроен Александр Левин, что  самые обыкновенные существа, пройдя через его ощущения, становятся мультяшными   персонажами,  которые рисуются шаржем: просто    функциональные   характеристики,  французский кролик чавкает в углу, едет-едет Вася, он всю жизнь в четвертом классе  - а что  Вы хотите от человека, который  даже книжку  сочинил - самоучитель работы на компьютере.  И все-таки смотреть на Левина  как на автора  только лишь заводного зверинца  - позиция ошибочная.

И  всё светло, хотя и поздно...
А он опять листает ноты,
Сверкая сказочным кларнетом,
Сияя сказочным собой,
И вальс, июль, и буква "Ю",
И марш, и, кажется, фокстрот,
И я там до сих пор стою,
Так и забыв захлопнуть рот.

По-моему, вот это уже -  совершеннейшая поэтическая нежность. Поэтическая и музыкальная, интонационная. Это  спокойное чувство счастливого влюбленного, много лет уже как живущего  в добром согласии с объектом своей любви. Вероятно даже, что в качестве  объекта любви в данном случае, в случае А. Левина, выступает весь белый свет. Ну нравится он Левину.
   Особое слово хочется сказать о языке Левина, точнее, о той веселой бесцеремонности, которая   переставляет глаголы и существительные, рождая  веселеньких таких чудовищ - один  хомо-сцапиенс чего стоит!
Другое дело, что эти веселенькие  чудовища  не остаются плоскими рукотворными созданиями, они обретают плоть, вкус и образ жизни.
Читая  Левинский  дневник наблюдений за, казалось бы, ему  одному  виденным миром, вдруг понимаешь, что этот затерянный мир   все же обитает по соседству, и только ты не можешь его углядеть в силу  врожденной ли слабости зрения, а может быть благоприобретенной невнимательности. Что, позвольте  напомнить, еще не означает, что этого мира нет.

Еще светло, но мамина помада
Уже проводит огненную нить
По воздуху... 
и мурашки вдоль позвоночника, потому, что это – уже  омутная глубина настоящей поэзии,  и

«мохнатая тихая сапа
гуляет, ушастая, в нашем дворе»

Ах, какие образы у Александра Шлемовича! Как страшно, задним числом, в забавной круговерти его смешных монстриков не заметить   этих образов.
Однажды Левин сказал автору этих строк, что долгое время считал себя   в первую очередь композитором. Просто Гомерова масштаба слепец. Хотя многие его произведения выглядят совершенно по-разному в тексте и в звуке - посмотрите, например, «Кудаблин-Тудаблин» или историю про глазастый Египтар.
  Я уже не говорю, потому, что слов нет, про «Благовещение». Стихотворение, которое существует само по себе,  и читаешь его десять раз подряд, и начитаться не можешь, и какая тут, к черту, музыка… А потом слышишь песню с еще ненаписанного альбома,  и понимаешь, что эта песня была просто всегда.
А еще есть  «Начальник нашей родины», заработавший  огромное количество совершенно оправданных восторгов. Шедевр эпической поэмы, все персонажи которой заняты только одним делом, результат - вокруг и налицо. 
    Читайте, ради Бога, Левина, слушайте Левина и   наслаждайтесь.
Александр Левин анфас и в профиль на http://frkr.ru/